Вадим работал в той самой Театральной Библиотеке, в которой когда-то в шестнадцать лет увидел настоящие газеты и журналы двадцатых-тридцатых годов.

 Евгений Николаевич иногда звонил, Вадим приезжал к нему на Грановского. Знаменский был плотно занят в музее - поступали новые находки с многочисленных раскопок, нередко находили клады монет. Но следов  коллекции собирателя древностей Плещинского обнаружить не удалось.

Андрей после института стал профессионально заниматься переводами в какой-то международной научной организации, для себя он переводил отрывки из Ветхого Завета.

 Как-то в начале осени после работы Вадим  зашел в знаменитую на «Пушкинской» «Шоколадницу», потом прошелся по бульварам, вспомнил, как гулял здесь когда-то с Аней во время их первой прогулки.  Стало немного грустно. Он ее с того января так больше и не видел.

  К семи часам он  был, как и условились, около  огромного серого дома, занимавшего целый квартал в районе Гоголевского бульвара.

 Здесь его уже ждали. О встрече было условлено по телефону.  Вадима пригласили в один дом, в котором госпожа – так она себя называла – Чулимова устраивала маскарадные вечера. Она была известна как неплохой специалист по последнему периоду Российской империи, госпожа Чулимова была просто помешана на этой эпохе.

 Первой Вадим увидел высокую,  темноволосую девушку,  в длинной черной юбке свободного покроя с нашитыми на ней алыми розами, в белой блузке, с крупными гранатовыми бусами. На руке у нее был серебряный браслет, волосы она распустила по плечам - настоящая цыганка. Ее спутник, которого она называла Александер, в  длинной кофте, напоминающей  артистическую блузу, откинул назад  свои светлые волосы, его серые глаза смотрели с насмешкой.

-А вы кого будете из себя изображать? – спросила цыганка.

-Я? Я сам по себе, – ответил немного смущенный Вадим.

-Здесь так не принято. Вот Александер явно с башни любимого нами Вячеслава Иванова, он поэт, человек свободный, творческий. Кстати, мы не познакомились – Ольга Рогожская.

-Вадим Лещинский.

-Александр Тарасов.

-А кого бы вы мне посоветовали изобразить? – спросил Вадим.

- У вас холодное и непроницаемое лицо. Это Блок, Александер, ты не находишь? Он похож на Блока.

-Очень может быть, - ответил ее спутник, смерив Вадима взглядом.

-И как я изображу Блока?

-О! Это элементарно. Сейчас мы войдем в лифт, там будет большое зеркало, а вы доверитесь нам. Александер, вы нам поможете. Кстати, Тарасов – мой жених.

-Очень приятно.

Скрипучий старый лифт с лязгающей железной дверью остановился перед гостями, но когда Александер распахнул створки его дверей, Вадима поразила здешняя роскошь – светлая кабина была украшена отполированными дубовыми плашками, а противоположная от дверей стена состояла из огромного зеркала в полный человеческий рост. Пока ехали в лифте, а ехать надо было на последний – седьмой этаж – цыганка и ее спутник массажной щеткой взбили слегка вьющиеся каштановые  волосы Вадима, подняли ворот рубашки и на шее небрежно завязали черный бант.

Он взглянул в зеркало и увидел Блока. Это его немного напугало, как пугает любое чрезмерное сходство.

 Потом на девушке и ее спутнике появились полумаски – у нее черная с золотом, у него просто черная.

 На пороге открытой квартиры стояла полноватая девушка в черной с серебряными зигзагами полумаске, с волосами, перевязанными белой лентой, в них был воткнут какой-то цветок, юбка длинная и черная была перевязана алым поясом с нашитыми на него монетами.

-Входите, господа, -  она протянула руку для поцелуя.

Спутник Вадима припал к ее руке.

- Располагайтесь, господа, квартира к вашим услугам. Виктор! - позвала она кого-то,  сделав в мужском имени ударение на букву «о». Из коридора вышел молодой бородатый  человек, скорее всего, студент, тоже в черной полумаске, но без серебряных вставок.

 – Виктор, разрешите представить вам  моих друзей.

Виктор быстро оценил обстановку и обратился к вновь прибывшей девушке.

-Надеюсь, сударыня, что экипаж не очень утомил вас,  хотя наши дороги так ужасны!

-Немного, сударь, - ответила та с очаровательной улыбкой.

 Молодой человек тут же подхватил ее под руку, и они исчезли в недрах огромной квартиры.

-А вам, сударь, - обратился Виктор к Вадиму, - нужно одеть маску, так полагается, - с этими словами он протянул Вадиму черную маску, а затем помог завязать ее тесемки сзади. Вадим взглянул на себя в высокое прямоугольное  зеркало в темной деревянной оправе и остался доволен своим загадочным видом.

 Пройдя длинный коридор, Вадим вышел в большую комнату, превращенную в гостиную. Везде витали сизые клубы дыма. Сидевшие на стульях, на диване и в креслах молодые люди о чем-то беседовали. Появление Вадима не привлекло ничьего внимания. Он огляделся и заметил небольшую группу, центром которой уже успела стать цыганка. Вокруг нее стояло несколько молодых человек в масках, с сигаретами, у одного была трубка. Они чем-то разительно напоминали Виктора. Один из них держал в руках вазочку с мороженым, Виктор подносил зажигалку с колеблющимся язычком пламени к сигарете, которую цыганка держала зажатой  между двумя вытянутыми пальцами.

Девушка с сигаретой напомнила Вадиму Аню

 К нему подошла низенькая полная девушка в белой маске,  в белом с вырезом платье. В руках у нее был поднос, уставленный фужерами с шампанским.

-Мсье желает освежиться?

-Охотно, - воскликнул появившийся за спиной Вадима спутник цыганки, взял фужер, посмотрел на свет, словно оценивая, и медленно выпил. Тут он увидел группку вокруг своей спутницы.

-Сударыня, - обратился он к девушке, игравшей роль  официантки, - кто эти господа, беседующие там с цыганкой?

-Девушка улыбнулась, оценивая его поведение. - Это Пьер, Серж и Виктор. Она тоже сделала ударение на букву «о». – Они завсегдатаи нашего кафе. Они постоянно бывают у Люси – ударение на «и» - она влюблена в Виктора. Но это наша маленькая тайна.

К ним подошла еще одна особа, в красной полумаске, с  копной черных волос, в чем-то наподобие вечернего платья с бриллиантовой брошью, вероятно, бабушкиной.

-Мсье, - она протянула пухлую руку для поцелуя Вадиму, - вы были на последнем представлении у Анатоля? Это прелестно! Казаков – душка, душка!

Вадим отрицательно покачал головой.

-Вы не любите Эфроса? – изумилась особа. – Вы читали Николаса Бердяева? – вдруг спросила она без всякой связи с предыдущим.

-Читал, читал, - я в восторге от него, - немного громче, чем нужно, ответил Вадим, и тем привлек к себе внимание сидевших в комнате. Один молодой человек, с мягкой улыбкой под маской Зорро и с аккуратной бородкой, что-то прошептал своей спутнице, сидевшей рядом с ним. Волосы ее были красиво уложены, платье было безо всяких украшений, а на шее нитка  жемчуга. Она посмотрела на Вадима и кивнула своему спутнику. Вадим бросил на нее нахмуренный взгляд и прошел к низенькому стеклянному столику у самого балкона. На столике стояли  рюмки и лежали пирожные. Из двух напитков – яичного ликера и Армянского коньяка, Буров выбрал второй – он предпочитал коньяк другим напиткам.  Выпил рюмку немного щипавшего язык напитка, почувствовал приятное тепло и съел  один бисквит, затем подумал, - и съел второй.

В это время спутница Зорро извлекла из кожаной сумки большой лист, сложенный вчетверо, и вдвоем со своим спутником они развернули его на столе. Все стали подходить и заинтересованно смотреть на лист. Вадим тоже подошел. На листе было изображено огромное ветвистое дерево, на концах каждой ветки кружочки, в них имена и цифры. Почти во всех кружках по две цифры с черточками между ними и только в некоторых одна. На верхней части листа Вадим прочитал "Родословное древо рода Трубецкихъ".

   - Чай, чай, господа, кому чаю? - в комнату вошла миниатюрная  девушка в маске, в белой наколке на голове, в белом переднике, с подносом, на котором стояли фарфоровый заварочный чайник, вазочки с нарезанным лимоном, тарелочки с сыром, масло, бисквиты.

Очень высокий человек, без маски, на вид лет тридцати пяти, с крупным, крепко вылепленным лицом, длинные волосы отброшены назад, говорил   высокой девушке в коричневом со шнурами и вырезами платье. Маски на девушке не было,  у нее было строгое и правильное лицо русской красавицы, она очень подходила здешней компании.

 - Когда-то, примерно тысяча девятьсот сорок шесть лет назад, - говорил ее собеседник, которого, как понял Вадим, звали Анатолий, - в одном месте была кучка растерянных людей, их можно было понять - только что погиб их учитель. Их преследовали, и кто-то из них даже отрекся. Вы, конечно, понимаете, о ком я говорю?

   Девушка кивнула.

   - Кто бы тогда мог предположить, что пройдет каких-то пару сотен лет, и их дело завоюет весь тогдашний цивилизованный мир, но это произошло. Наша деятельность небесперспективна. Кстати, вы закончили свою работу, помните, фотографии замоскворецких особняков?

   - Думаю, через неделю завершу.

   - Тогда мне экземпляр, обязательно, думаю, мой друг его сможет использовать в своем каталоге утраченного.

   - Конечно. И я возвращаю вашу книгу, -  она достала завернутый в газету большой сверток, - ту есть одно место, оно меня заинтересовало.

-Какое?

К ним подошли. Вадим решил подойти тоже.

- Вот, - она раскрыла заложенную страницу, - здесь говорится, что все средневековые соборы создавались, в общем-то, при помощи всего лишь трех геометрических фигур.

-Да, это так.

-Круга, треугольника и квадрата, да?

-Точно, - кивнул головой Анатолий, - круг вписывается в квадрат, два равнобедренных треугольника тоже дадут квадрат, а в квадрат вписывается крест.

-Значит, ни одно культовое здание, не строится просто так, по прихоти архитектора? – спросила девушка, а как же свобода творчества?

-Прихоть здесь не при чем, - спокойно заметил Анатолий, - канон – мощная защита от дилетантов и в то же время строгая рама для духовного просвещения. Сумей выразить себя на ограниченном пространстве – вот подлинное искусство.

-Я об этом не думала. Но эта книга натолкнула меня на такую мысль.

-Это замечательная книга. А автор мой хороший знакомый. И вот, кстати, вам новая тема – московские монастыри, можно сделать замечательные находки. Рождественский, например, очень интересные здания сохранились на его территории. Я даже план набросал, довольно любопытный.

Он достал их большого потертого портфеля папку, развязал тесемки, раскрыл ее и достал лист. На листе были видны различные геометрические фигуры – круги, квадраты, прямоугольники, сложные фигуры, чем-то похожие на крест.

  -Людмила читает! - раздалось со всех сторон, и несколько человек направились в соседнюю комнату.

 Вадим бросил взгляд на цыганку, примостившуюся уже на диване с сигаретой, привычно зажатой между двух пальцев. Один из ее кавалеров держал перед ней хрустальную пепельницу и говорил что-то, вероятно, очень смешное, так  как она все время пыталась подавить смех, но это у нее не очень получалось. Слушать, как читает Людмила, они явно не собирались.  Вадим  прошел в соседнюю комнату, в которой царил полумрак, нашел свободное место на диване и присел, стараясь не мешать уже начавшемуся чтению.

В полутемной комнате при бардово поблескивающих в свете ночника  задернутых шторах Людмила читала стихи о сэре Ланселоте.

«Мне хорошо, сэр Ланселот, мне хорошо с тобой», - взывал ее голос к кому-то невидимому.

Стояла тишина. Все слушали стихотворение о том, как  хорошо было бы жить в озерном замке, пить рубиновое вино, играть на лютне и время от времени сражаться с каким-нибудь великаном.

 И снова звучало рефреном: «Мне хорошо, сэр Ланселот, мне хорошо с тобой».

Под эту странную поэму Вадим задремал.

 Проснулся он от того, что кто-то зажег свет в комнате. Людмилы и ее слушателей  здесь уже не было. Оставались несколько человек, которые говорили между собой. Вадим встал и вернулся в гостиную. К низенькому стеклянному столику на колесах  почти никто за это время не подошел, он был по-прежнему уставлен рюмками и бисквитами. А может быть, официантка - девушка явно приезжая – уже принесла новое угощение. На диване все так же сидели молодые люди и развлекали цыганку. Прямо перед диваном стоял новый молодой человек – с красиво откинутыми назад волосами, в белой рубашке и с черной ослепительной бабочкой, вместо маски у него были зеркальные  очки - стрекозы, в руках пачка «Мальборо». Он улыбался.

 - Каштанов, из известной семьи, искусствовед, - зашептались все вокруг.

В эту минуту кто-то поставил пластинку, заиграл «Джо Дассен»,«О шан зе лизе». Один из молодых людей встал  из кресла, подошел к цыганке, склонил голову и произнес:

-Мадам, разрешите недостойному кавалеру пригласить вас на танец.

-«Мадам» называют обычно замужних женщин, - заметил Зорро, все так же, сидевший рядом со своей спутницей, девушкой в неярком платье с ниткой жемчуга,

но широкого листа перед ними уже не было.

-Это невежливо, делать замечания приличным людям, - парировал  незадачливый кавалер.

-Господа! – воскликнула вдруг появившаяся откуда-то Людмила, - дуэли категорически запрещены государем-императором.

-Решение императора, - закон, - провозгласила одна из девушек в маске.

-Подчиняюсь, - согласился незадачливый кавалер, - мы уладим дело миром.

-Охотно,  - ответил Зорро.

 - Продолжаю настаивать на туре вальса, - заявил незадачливый.

-Мерси, - цыганка встала со своего места и протянула ему руку. Он поцеловал ей руку.

-Браво! Браво! – раздалось вокруг.

-Доверяю вам мою невесту, - сказал Александер и кивнул головой, как офицер, соглашающийся с приказом.

-Я верну ее в полной сохранности, - парировал незадачливый.

-Еще раз «браво»! – воскликнула Людмила.

В этот момент в комнату вошла удивительная фигура. Высокая, вся закутанная в черный плащ, в черной, полностью закрывающей голову улыбающейся маске, очень похожая на персонаж венецианского карнавала. Она проходила мимо, Буров еще обратил внимание на довольно  плавную походку, и тут же услышал глуховатый  женский голос, - голос, который  показался ему каким-то далеким и знакомым.

-Не надо злоупотреблять напитками.

 Вадим остановился. Фигура все той же плавной походкой прошла, и Вадим чуть не вскрикнул – с черного плаща, закрывавшего фигуру незнакомки,  на него смотрел кривляющийся белый скелет, вооруженный косой.

-Браво, браво! Это лучший костюм, приз за костюм! – раздалось со всех сторон. Незнакомка скрылась в соседней комнате. Постояв немного, Вадим решил пойти   вслед за незнакомкой. Там было страшно накурено, стояло много молодых людей, несколько в плащах-домино, один в костюме Арлекина. На пути Бурова оказалось несколько стульев.  Его приветствовали, предлагали шампанского, сигарету, кто-то спрашивал, слышал ли он, как читала Людмила, как ему понравилась ее новая поэма. Он что-то отвечал, а сам искал глазами  черный плащ незнакомки.

В эту минуту раздался смех, снова восклицания «браво»! Теперь они относились к почти миниатюрной девушке, в полумаске японской актрисы-гейши: очень белое лицо, черные удлиненные глаза. Губы у девушки были свои – ярко-красные. Девушка разом выпила бокал шампанского. Вадим задержался взглядом на маске девушки, но больше всего его поразили ее ярко-рыжие волосы и эти самые алые губы, к которым она только что подносила бокал.  Из удлиненных отверстий для глаз сверкнули золотисто-зеленые огоньки. Девушка увидела Вадима.

- Вадим! Ты? – она осталась все такой же, это было  видно, даже несмотря на то, что на ней была маска.

Вадим почувствовал, что в этот вечер может произойти все, что угодно. Он посмотрел в ее глаза, искрившиеся в разрезе маски, и отвел взгляд.

-Ты не смотришь на меня?

Он заставил себя снова взглянуть в ее глаза.

-Сними маску, - попросил он.

- Хорошо, - она сняла маску, и он убедился, что она стала еще привлекательней. Он не знал, что говорить, но хотел сказать очень многое.

-Почему ты уехала тогда, так неожиданно, я ждал.

-Напрасно.

-Я это уже понял.

-Ты, наконец-то, научилась говорить  «ты». Как ты  оказалась в этой компании?

-Очень просто, муж привел.

-Муж?

-А что тебя удивляет? Я замужем.

-И как давно ты замужем?

-Три года.

-А он знает про нас с тобой?

Аня засмеялась, и снова  брызнули искорки, – он знает все, что ему необходимо знать. А, кстати, вот и он.

К ним подошел высокий, спортивного вида человек, на вид лет тридцати, с каштановыми волосами, расчесанными на идеальный пробор, он был в модных джинсах и песочном вельветовом пиджаке. Вадим узнал Олега.

Познакомься, Олег, - это мой старый приятель, Буров.

-Мы, кажется, знакомы, - сказал Олег, - ведь это вы были тогда у Володи на дне рождения?

-Это был я, - ответил Вадим, и тут к ним подошла высокая темноволосая девушка. В руках у нее был темный плащ и венецианская маска.

- Еще раз браво! – воскликнул Олег, - Танюша – ты гений. Кто это тебе, интересно, посоветовал такой замечательный наряд?

-Знакомый, - ответила красавица Татьяна.

Вадим снова слышал голос в трубке: «Вадим? Это Таня. Анина подруга».

Радость моя, - почти грассируя, сказал Олег, - нам пора, знаешь, завтра дела. - В его голосе была какая-то насмешка, он словно играл, произнося свои банальные слова, но здесь все играли.

-До встречи, Вадим, - Аня помахала ему на прощание ручкой.

-До встречи, - произнес он.

 Они быстро исчезли в  проеме двери. Татьяна прошла в соседнюю комнату.