Начался город. И даже дорога оказалась покрыта асфальтом, что немного порадовало меня, да вот улиц оказалось всего две, зато длинные. Одна - параллельно берегу моря, понизу, другая – огибая снаружи городские дома и заключая их в кольцо, взбиралась на сопки. Конечно потом я узнал, что улиц больше, была куча переулков, да и две основные делились на несколько частей и назывались по разному. А как же иначе, это же город районного значения, вот только ни одного светофора в нем не было. А когда позже на одном из перекрестков все- таки поставили светофор, сразу же случилась авария. Удивленные водители грузовиков засмотрелись на диковин­ку.

Повернув направо, мы довольно быстро проехали городок и мимо неболь­шого рынка выехали на берег моря, точнее пролива. Этим рыночком оказывается и заканчивается Холмск, ну и асфальт тоже. Город закончился, а вот жилые дома - нет. Правда, если в городе встречались четырех и пятиэтажные жилые дома, внешний вид которых был еще более потрепанным, то дальше шли  только одноэтажные дома.

Сопки, местами, почти вплотную подступали к берегу и тогда дорога, вме­сте с железной дорогой,  прорезали их склоны. Иногда же эти крутобокие возвышенности отступали от берега, оставив ровные участки земли, изредка встречались распадки, которые раздвигали упрямые холмы и уходили вглубь острова. Небольшая речка, как правило, в этом месте вытекала к морю. Все такие ровные участки, пригодные для строительства и были обжиты.

 Большие волны не доставали до берега, они разбивались о причудливо изгибающуюся, невысокую каменную гряду, протянувшуюся вдоль берега на удалении, местами метров на пятьдесят, порою и до ста метров. 

Где –то стояли жилые дома, где-то котельные или промышленные предпри­ятия. Эти строения выстроились вдоль дороги практически непрерывно, но по чьей-то прихоти делились на поселки Каменское, Антоново, Симаково, и наконец Яблочный.

Это довольно большой поселок, расположенный не только вдоль побере­жья, но и по большому распадку, уходящему вглубь острова километра на три. Вот из-за этого  своего положения он делился на две части. Главная – рыбколхоз со своим небольшим портом – «калошей», поселковым советом, садиком, школой, магазинами и совхоз – в распадке. Распадок оказался довольно широким, там ещё находилась больница, клуб и наша воинская часть – склад горючего.

Дорога к этой части шла по берегу залива  Невельского,  мимо второй тех территории, принадлежащей этой- же части, до речки, вытекающей из распадка и круто, почти на сто восемьдесят градусов поворачивала направо, пройдя железнодорожный переезд, полого поднималась в распадок, где справа, напротив гражданской больницы в склоне сопки были устроены заглубленные казематы под резервуары на тысячу кубов, а по вершине гряды шли два ряда колючей проволоки с вышками и столбами освещения.

Камаз подъехал к невысоким железным воротам, на которых красовались яркие красные звезды и посигналил. Из здания КПП грациозно, с чувством собственного достоинства, вышла миловидная, уже не молодая, но ещё стройная женщина в синей полувоенной форме и неспешно от­крыла нам ворота.

Вот оно какое – новое место дальнейшего прохождения моей службы. «Лаптежник» заехал внутрь по неширокой дороге, залитой бетоном. Слева, за зданием КПП, выложенным из белого кирпича, вдоль дороги, друг за другом: - караульное поме­щение, магазин военторга, выложенные из такого- же кирпича и курилка. Через плац, залитый самодельными цементными квадратами, параллельно им возвыша­лась кирпичная казарма, в которой была столовая и баня. Справа же, отделенный от бетонной дороги бордюром и канавой, по которой журчал ручеёк, гордо стоял штаб – одноэтажное, деревянное здание - барак. Свежеокрашенное голубой краской крыльцо с верандочкой и стены, ухоженные клумбочки у входа и вдоль стены придавали солидный вид этому зданию. Тем более, что, как я впоследствии узнал, это было комплексное здание, в котором со штабом был совмещен клуб и бокс для пожарной машины, с воротами в сторо­ну техтерритории, да котельная.

Вездеход остановился прямо напротив штаба. Выпрыгнув из кабины, по­вернулся принимая протянутый  чемодан. Краем глаза заметил какое-то оживле­ние на территории части,  похожее на ажиотаж. Женщина – контролер КПП не торопи­лась уходить к себе в здание и очень внимательно смотрела в мою сторону. Из караулки вышла солидная «фигуристка» кило под сто, в такой же темно- синей форме и, взявшись двумя руками за железную, покрашенную голубой краской решетку, высотой более двух метров, от здания караулки до магазина,  отделяю­щую внутренний дворик караулки, превращенный в курилку, от остального мира, с интересом разглядывала вновь прибывшего, т.е. меня. Прям, как в зоопарке, только банана не хватает.

Повернувшись с чемоданом в руке, обнаружил, что веранда заполнилась женщинами. Человек с пяток их высыпало, по каким – то внезапно возникшим делам, мне навстречу и все с легкой улыбкой и интересом в глазах поглядывали на меня. Пропуская их, почувствовал легкую неловкость от такого внимания и решил, что правильнее будет поздороваться со всеми, как в глухой деревне, где все желают друг другу здоровья, даже и незнакомым людям.

- Здравствуйте… здравствуйте… здравствуйте…..

Похоже, правильно поступил. Это где-нибудь в большом городе, или в большой части, такой, где пришлось служить прежде, моё приветствие вызвало бы удивле­ние. А здесь нет, нормально, даже заулыбались в ответ. Среди них по­падались и молодые, приятной наружности. Конечно, я не мог не улыбнутся в ответ, такой скромной, дежурной улыбкой. Тем более, жена осталась очень далеко, под присмотром отца и заявила, что нико­гда ноги её не будет на Сахалине.

«А может это и не плохо, что не захотела сразу ехать» откуда-то возникла мысль и как лампочка замигала в голове. Что только в голову не приходит, когда глядишь на молодых и красивых - беда.

«У них своя жизнь, возможно и мужья есть, а если нет, то любимый воз­можно где-то рядом», осаживал я себя и украдкой любовался прелестями некото­рых из женщин, идущих мне навстречу.

«Ну да ладно, у меня будет время все выяснить и проверить. Иногда ведь и муж бывает не помеха.»  

Порой как- то незаметно для себя самого, одна мысль цепляет другую, казалось бы абсолютно не зависимо от нашей воли, вот и эта последняя, как бы невзначай, самовольно возникла в голове. Конечно, пришлось поспешно отгонять эту мысль, потому, что все хорошее быстро заканчивается, пришел и мой черед зайти в кабинет командира, доложить о прибытии. Оставив чемодан на веранде, постучался в ка­бинет командира.

Его кабинет был слева, самый первый. Из этого кабинета  открывался вид на все важные объекты части, и позволял держать их под видеоконтролем без ви­деокамер. Собственно эти камеры тогда не имели широкого распространения из-за дороговизны и отсутствия специалистов по их установке. А как оставить без контроля такой важный объект? Вот и приходилось выходить из положения всеми имеющимися способами. Как выяснилось – часть была небольшой, по количеству личного соста­ва, но очень большой по территории.

Хозяин кабинета – широкий и не только в плечах, татарин, невысокого роста с густой, темной, начинающей седеть шевелюрой, встал мне навстречу и с улыбкой, выслушав мой доклад, протянул мне руку для приветствия. У него была сильная и широкая ладонь, темные, внимательные глаза. Чувствовалось, что это очень волевой человек, привыкший быть начальником и умевший не только добиваться исполнения своей воли любой ценой, но и не терпевший возражений. Это про таких, как он в армейской среде сложилась шутка. «Если хотите со мной го­ворить, стойте и молчите.»