Иногда военная служба развивает интуицию...

Иногда военная служба развивает интуицию, что ли. Просто  бывают приказы, которые нельзя спешить выполнять, лучше подождать, когда их отменят.  Но командир был настойчив настолько, что однажды в один день он наказал меня выговором, строгим выговором и предупредил о неполном служебном соответствии. Когда к вечеру я не выполнил очередной его приказ, он что- то начал понимать и устало спросил:

- Ну вот, а на этот раз как тебя наказывать?

- Ситуация критическая – говорю, - так дальше продолжаться не может…

- Готовить документы на увольнение?

- Если вы считаете, что другого выхода нет, мне остаётся только подчи­ниться.

Он посмотрел мне в глаза таким долгим взглядом и говорит:

- Ладно, идите.

Впоследствии я узнал, что в моем личном деле не было записано ни одно­го взыскания. Но представление на присвоение мне очередного звания он так и не отправил. Это сделал новый командир, а я полгода перехаживал срок.

А в это время, под чутким руководством зампотеха небольшая кучка во­еннообязанных, призванных на сборы, или партизан, как их называют в армей­ской среде, производили заливку отмостков и полов внутри хранилища, для хра­нения специальной техники, на автомобильном шасси. Машины выгнали под сол­нышко и сгрудили у забора в углу парка. А вот начали заливку бетоном снаружи, вокруг зда­ния.

Стоит сказать о том, что у зампотеха была куча обязанностей. И несмотря на то, что часть наша воинская была небольшая, она имела большое значение в структуре обеспечения войск, была объектом повышенной пожарной опасности и содержание её требовало больших капитальных вложений и нелегкого труда всего личного состава, но особенно зампотеха и в первую очередь бойцов срочной службы. Конечно наши срочники – это номера пожарного расчета и по всем приказам нельзя было привлекать их к хозработам. Реально возникал вопрос, а кто – же будет выполнять эти самые ежедневные работы по поддержанию порядка и вообще в целом, спо­собности войсковой части выполнить свою задачу, в случае чего, ведь самую боль­шую проблему создавала растительность.

Буйные кустарники и деревца пытались завоевать очищенную от них тер­риторию резервуарного парка. Ну а трава, вольно чувствуя себя под солнцем, тя­нулась вверх с неимоверной быстротой и если бы дать волю, всей этой раститель­ности, густой лес стоял бы там, где нельзя. Вот эта самая борьба и называлась – противопожарные мероприятия. Понятно, что с наступлением осени и потом весной, когда стает снег, сухая, желтая трава становится легко возгораемой, как порох, и пламя, по ветру, может бежать быстрее человека, все поджигая на своём пути. Таких приколов нам не надо и вся пожарная команда, вооружившись косами, во главе со мной, выходила в резервуарный парк на борьбу за светлое бу­дущее. Даже дневальному не позво­ляли харю плющить в тишине казармы. Вся функция дневального сводилась к уборке помещений казармы после отбоя и ут­ром, после подъема. Когда он, вместо утренней зарядки, мыл полы в расположении. Ну а после завтрака в строй, на развод, вместе со всеми.

Вот так и косили. Махали на совесть, поскольку, чтобы добиться нормаль­ной работы от бойцов, которым по большому счету было все пофигу, пришлось рассказать страшную историю. О том, что произойдет, если вдруг весной трава загорится.

- Представьте себе, что огонь проник на территорию наше части. Такие емкости, с таким количеством горючего загораются со взрывом и горящее топливо разлетается по округе радиусом метров пятьдесят, все воспламеняя на своем пути. После первой емкости, в этом случае рванет другая, за ней следующая и море огня хлынет вниз, на поселок и больницу все сжигая на своем пути. Вот для того, чтобы этого не произошло мы и служим, оберегаем покой гражданских, которые ни о чем не подозревают. – в таком плане поводил я беседы с личным составом в часы партийно- политической работы.

 Деревенских не было, косить никто не умел, конечно я тоже. Косы ломали часто, зампотех возмущался. Я поначалу, пользуясь служебным положением, брал в руки топор и боролся с кустарником и деревцами. Но после нотаций зампотеха понял, что надо бойцов обучать косьбе. Вот я и стал специалистом. Оказывается, чтобы обучать, иногда не обязательно уметь самому. Главное, толково рассказать. Это у меня получилось, да так хорошо, что скоро и сам я научился косить. Косы и вправду стали реже ломаться, поэтому со стороны зама нареканий стало меньше. И он решил возложить на меня одно ответственное поручение.

Дело в том, что в связи с большой загруженностью, товарищ капитан был вынужден находиться в разъездах. Согласование, сверки, выписка и получение материальных средств и даже ежемесячные отчеты лежали на его плечах. Пользуясь его отсутствием, команда партизан придумала следующее.

Они, как я уже упоминал, заливали бетоном отмостки хранилища. Дело в целом не сложное, но тяжелое. Особенно им не понравилось мешать цементно -песчано- щебеночную смесь с водой, в корыте, сделанном из бочки. Тяжело. Вот и решили мешать ту же смесь, но без воды. И так же оказалось, что легче и быст­рее таскать, разравнивать и выводить уровень безводного бетона. А чтобы все вы­глядело тип-топ, перед обедом и вечером, смесь обильно, но аккуратно полива­лась водой. К утру, обработанный таким образом участок, принимали вид залитого бетоном. Дело шло быстро, хватало время, и покурить, и за жизнь поговорить. И все было бы хо­рошо, но однажды ночью пошел дождь. Наутро выяснилось, что капли дождя, пробили «бетон» в местах их падения с крыши по всему периметру почти за­конченных отмостков.

Командир первым заметил это безобразие и долго тыкал носом своего зама. Зам вызвал старшего из рабочей команды резервистов, человека седого, не­молодого, с большим жизненным опытом. Черные, грозовые тучи собрались над ним, вот-вот должен был разразится гром – но… Ему все- же удалось отвести удар, объяснить заму, а затем и командиру повторить, что нет в этом вины парти­зан: «Это цемент такой бракованный. Похоже – некондиция». Против такого ар­гумента не попрешь, тем более глаза у старшего, честные-пречестные. Мол в поте лица, не жалея рук своих, вкалывали. А тут вот такой позор на наши седые головы получился.

Делать нечего, решили найти другой цемент, созвонились с рыбколхозом, выяснили, что они могут поделиться спец цементом, которым морские причалы бетонируют. Пришлось товарищам поработать честно, какое-то время, закончить отмостку. Дождь ведь в любое время мог начаться. Но затем перешли к заливке полов внутри хранилища. Сюда дождь точно не заберется и не спалит халтуру многоопытных партизан. Да вот заместитель и командир кое о чем стали догады­ваться и вовремя заметили непорядок. Таким образом, решили назначить старшего от части и выбор пал на меня. Старший, это не руководитель, который руками во­дит, да подгоняет словесно. С резервистами работать не просто, и единственный метод, ко­торый эффективен – это личный пример. Так мне пришлось осваивать навыки бе­тонщика и узнать сколько потов сходит в течении замеса.

Между делом, помимо обычных служебных дел, пришла и моя очередь за­ступать дежурным по части. Как всегда молодого, первый раз ставят с субботы на воскресение.