Вот наступило утро первого моего развода. На плацу выстроилась дежур­ная смена. Слева направо, сначала начальник караула – весь седой пенсионер, но еще крепкий, широкоплечий и с большими руками, среднего роста. Далее стояла контролер КПП, за ней караульные двух постов по три смены, в основном жен­щины пенсионного возраста,  ну и крайним стоял дневальный.

Проведение развода заключалась в проверке внешнего вида и знания кара­ульными положений устава гарнизонной и караульной службы. Я конечно делал серьезное лицо, но когда бабушка, с неподражаемой экспрессией в голосе, во взгляде и с верою, что все у неё получиться, озвучивает обязанности часового. Похоже, осталась последняя надежда на таких вот бабушек, которым только и ос­талось: «…бдительно охранять и стойко оборонять свой пост.» Но что делать? Внешний вид у бабушек был безупречен. Это дедушки позволяли себе приходить на смену неподготовленными, впрочем все замечания быстро устранялись под бдительным надзором начальника команды ВОХР – Валентины Окуневой. Той самой женщины, которая в первый день моего прибытия с интересом наблюдала за мной из-за решетки караулки. Начальник она оказалась серьезный, и своих, т.е. личный состав команды, держала, что называется, «в ежовых рукавицах.» И самое удиви­тельное, что практически все караульные знали свои обязанности. Вот только на первом разводе случился непредвиденный казус.

В составе караульных первого поста была одна холостячка лет тридца­ти с небольшим. Когда пришло время проверять её готовность к несению службы, я внимательно и даже не без удовольствия оглядел стройную фигурку стрелка, в опрятной и ладно пригнанной форме, чем возможно вызвал смущение мило­вид­ной женщины. Но когда попросил рассказать что запрещено часовому, в ответ тишина, спросил про обязанности, та же тема – молчок.

- Наверное обязан водку пить и парней приводить, - неловко пошутил я. В ответ она начала дерзить. Пришлось снять её с наряда, вызвал начальника коман­ды, чтобы она нашла замену. Валентина зашла ко мне в кабинет и один на один от­крыла мне причину её молчания.

«Понимаешь, она холостячка, работает больше двух лет и все обязанности  знает хорошо. Я сама не раз проверяла. Но сегодня, понимаете, она сидит в кара­улке и плачет. Мне она как женщине рассказала по секрету.

- Вот стоит он перед строем, стройный, весь наглажен, одеколоном хоро­шим веет, аж закачаешься. Подошел, таким взглядом посмотрел,  у меня мороз по коже. Так захотелось тепла, ласки, аж зубы судорогой свело. Думаю, спросил бы как звать меня, или еще чего-нибудь доброе. А он про обязанности, все про службу, ещё шутить как – то коряво начал….»

Пришлось поверить на слово, допустить стрелка к несению службы, а сам в который раз удивился:- «Ну и Сахалин, просто страна чудес какая-то.»

Стрелки на КПП службу несли только в дневное время, и после восемнадцати их отпускали домой. Поэтому там стояли женщины помоложе, обремененные семья­ми и с малыми детьми. Кроме того, контролер, это первое лицо, которое встреча­ло посетителей, приезжающих в часть. Будь то родители бойцов, или представи­тели администрации, с какой-нибудь просьбой.

А просьбы бывали разные. Однажды, когда я уже стал зампотехом и в отсутствии командира выполнял его обязанности, приехал с поклоном к нам в часть завгар станции скорой помощи. Был сезон штормов, паромная переправа не действовала и у них полностью закончился бензин. Он просил продать немного или в долг дать, с последующим возвратом. Ведь машины скорой помощи не могли выезжать на помощь людям. Но у нас не коммерческая структура и отпуск бензина на сторону был категорически запрещен. Все же я связался со своим начальником в Южно-Сахалинске и объяснил сложившуюся ситуацию.

- Разрешить не имею права, запретить не могу. Действуй на свой страх и риск. – был его ответ.

Конечно, выручил товарищей. Потом долг вернули, а я приобрел еще одного хорошего знакомого, который выручал нас неоднократно.

Понятно, что лицо на КПП, может ассоциироваться с данной частью и даже с Вооруженными силами в целом. Конечно, оно должно быть приятным, особенно, если оно женское. Представьте, какое впечатление сложится о военных, если первый человек, который встречает на КПП, это какое – то мурло задрипанного вида и чахлого пенсионного возраста.

Молодые и холостые девки, были также и в составе  караульных и на КПП, но в других сменах. С ними я познакомился позже. Ну а в самый первый раз я ко­нечно угодил на выходные, когда почти весь личный состав части отправился на рыбалку, за икрой. Рыбалка, в нерестовый период проходила на территории дру­гой части, дружественной нам, почти братской – склада боеприпасов в Пятиречье.  Дело в том, что наша часть стояла у них на довольствии по вещевому обеспече­нию, а они у нас получали ГСМ.

Именно по территории этой части и проходила нерестовая речка. Процесс рыбалки выглядел предельно просто. Речку перегораживали бреднем, но течение воды выворачивала сетку в неудобное положение, так что рыба не торопилась в неё соваться. Но повыше по течению в воду заезжал наш грузовик - лаптежник и рыбы,  махом летели в сетку, да столько, что бойцы падали иногда, не удержав на­пора испуганной горбуши. Тут им приходили на помощь и дружно тащили невод на берег, где совершался заключительный акт рыбалки – пороли брюхо у самок и на свет божий извлекалась икра в пленках, так называемых «ястыках». Самцов возвращали в реку, поскольку у горбуши, которая хлебнула пресной воды мясо белеет и становится не таким вкусным, как у морской. Самок с распоротыми жи­вотами закапывали тут же на берегу. Рыбалка заканчивалась, когда все приго­тов­ленные ёмкости заполнялись икрой. Далее все это нужно было довести до на­шей части.

Надо сказать, что во время нереста на дорогах выставляли заслоны. Мили­ция, спецназ МВД,  инспекторы рыбнадзора часто вместе, а иногда и по отдельно­сти контролировали движение на дорогах, проверяя подряд все машины. Вообще то с рыбнадзором у нас давно сложились хорошие и очень крепкие связи, нам даже небольшие квоты выделялись для заготовок. Дело в том, что по линии про­дслужбы в каждую часть на Сахалине спускался какой-нибудь план по заготов­кам. Например металлолом и сено на силос должны были заготавливать и сдавать все без исключения части, дислоцированные на острове. Некоторым, тем, что на побережье спускался план по рыбе и даже по икре. Вот с такими выписками из приказов зампотех приезжал в рыбнадзор, где и получал необходимую бумагу. Ну а сколько на самом деле заготавливали. Трудно сказать. Бумага то была одна, а вот ходок было несколько. Зависело от настроения и степени усталости офицеров и прапорщиков. Хлопотное это дело перерабатывать икру.

 Вот и в этот раз, пришел ко мне в казарму прапорщик наш Ждан и спрашивает: «Икра нужна?» Я конечно удивился и сразу закивал головой. Он про­тягивает эмалированное ведро, полное какой - то оранжевой, зернистой массой. Похоже, в азарте он слегка увлекся,  а дома стало понятно, что не справятся всей семьей и ценный продукт может пропасть. А может, решили, что и мне надо по­мучиться ночку, лучше пусть у меня пропадет.

-Бери. Ведро потом вернешь.

- А что с этим делать? – Озадаченно спросил я.

- Ну, для начала через грохотку все прогнать. Её можешь у начкара спро­сить, он на смене с тобой, а вообще то свою надо иметь, на Сахалине живешь.  За­одно спроси что и как делать надо, а у меня времени нет, своей стоит немеренно.