Резиновые сапоги Николая Ивановича стояли под рабочим столом рядом с ведром для ненужных бумаг. За день и сапоги, и ведерко заполнялись водой. Поскольку оргтехника – компьютеры, принтеры, факсы, шредеры, планшеты и гаджеты – вышли из строя, а бумага намокла, деловая переписка велась на деревянных дощечках, покрытых тонким пластилиновым слоем. Переговоры осуществлялись через старые кабельные телефоны.

Алексей Иванович сразу же обратил внимание на то, сколь много общего между методами исследования профессора Ф.А.Чудного и трижды академика Т.А.Хоменко-Лисовского. Оба они явно обладали недюжинным провидческим талантом, ибо и тот и другой проницательно разглядели и, не жалея сил, разоблачали зловещий заговор так называемых «историков», пытающихся навязать русскому народу свою костную, погрязшую в конъюнктурщине и насквозь фальшивую науку.

Щелчком отбросив в сторону уже давно погашенную сигарету, Карлос Зурита медленно, как во сне, расстегнул кобуру, достал пистолет и, ещё более скривившись губами, выстрелил доктору Христофору в затылок. А на рассвете, в неостывшем ещё с прошлого вечера небе над Эбро звено республиканских «чатос» азартно раскрошило пулемётными очередями неуклюжий транспортный самолёт противника, направлявшийся в Берлин.

Никто из спиритов и глазом не успел моргнуть, как крышка гроба с треском отлетела, и наружу с натужным кряхтением полезло что-то огромное, страшное, отдаленно напоминающее допотопное земноводное или прародительницу всех жаб на свете.

"Увы! – вздохнул профессор. – Нам неизвестно достоверно, какими возможностями наделен гримуар. Сохранилась легенда, будто сам Амальрих мог с его помощью призвать практически любого демона или покойника, чья эктоплазма не успела еще распасться на элементалы... Думается, что в нашем случае имеет смысл обратиться не к какой-то конкретной личности, а непосредственно к самому духу, самому дэймону демократии..."