БЛАГОВЕСТ
Еще моя Россия не пропала.
Русь-матушка покудова жива.
Она не раз из пепла воскресала,
И благовесту верила Москва.

Из праха встанут взорванные храмы -
как белые грибы из-под земли.
Мы пред иконой встанем со свечами,
чтоб слезы покаянья потекли.

И человек очнется в человеке,
и вострубит архангел Гавриил -
домой вернутся воины и зэки
из братских и неведовых могил.

Поставим крест на храме, на безверье…
Вода живая потечет рекой.
Из наших душ в леса вернутся звери,
и праведник погладит их рукой.

Мы вспомним все, что позабыть посмели.
Очнется русский дух среди ночи:
он на печи лежит себе Емелей,
но Муромцем слезает он с печи!
Какая бы нас участь не постигла,
я, словно в чудо, верю в свой народ:
еще моя Россия не погибла -
еще Иван Великий загудет!

        СВИДАНЬЕ НА ВОЛХОНКЕ

 (Портрет Шарлотты Дюваль де Он кисти К. М. Шарпантье)

Давно ничего уж не ждал я от жизни,

и даже подумал я: «Все суета…» -

увидев, как двое, одетые в джинсы,

беспечно целуются возле моста.

Все это гормоны. В любовь я не верю.

В юдоли земной небеса ни при чем.

А чудо меня ожидало за дверью,

которую еле сдвигаю плечом…

Старинная дверь и просторная зала.

На стуле с мольбертом сидит у окна

Она – нет, она ничего не сказала,

но я все почувствовал сразу – Она!

Прелестница взгляд отвела от мольберта,

в глаза мне взглянула, и в этот же миг

я понял, что миг этот был предначертан

судьбою – и я на пороге возник!

Вошел – и ладонью прикрылся от света:

меня ослепило сиянье в глазах,

была она солнечным светом одета,

и шпилька сверкала в ее волосах.

А ветер июньский, полдневный из окон

ее обвевал и, как скульптор, лепил

из белого платья фигуру, и локон

незримым дыханьем своим теребил.

Не ведаю, что она там рисовала,

но возле окна ее, невдалеке,

все та же влюбленная пара стояла:

она - в кринолине, а он - в сюртуке.

И, верно, семнадцатилетней Киприде

пришелся по нраву любовный сюжет.

В глазах не случайно я отблеск увидел,

случайно в старинную залу зашед.

Она мне навстречу привстала со стула.

«Я вас заждалась…» - прошептали уста.

Я, ручку целуя, нагнулся сутуло,

и тут мои губы коснулись… холста!

Я вздрогнул, очнулся и вышел из зала.

Служитель перстом погрозил мне:

«Шалишь!»

…Наутро принцесса моя улетала

 в музей, в девятнадцатый век и Париж!

    "МУРАШКИ"

         ЗАВЕТ
Омар Хайям, живу твоим заветом -
Поэзией, любовью и вином.
Зачем быть недовольным этим светом,
Когда мы скоро встретимся на том?!
 

         НЫТИКУ
Две руки, две ноги, оба глаза -
Быть обязан счастливым, зараза!
 

         СЕМЕЙНОЕ
К супруге относись по-разному,
Но только не как брат по разуму.
 

       В ТРЕТЬЯКОВКЕ
У Репина картина «Бурлаки»…

 Россия, ты такая же и нонеча:

 все тянут, тянут лямку мужики,

 а за плечами – яхта Абрамовича.