Танюша была одна. Открыв ей дверь, уколола испытывающим взглядом. Пройти не предложила. Пришлось взять инициативу в свои руки.

— Рада познакомиться, Танечка! А я торт купила. Думаю, что мы с тобой чаю попьём. Не откажешь в любезности?

Та неопределённо пожала плечами, мол, мне всё равно. Ситуация складывалась довольно щекотливая. Но  в этот момент в дверях появилась шустрая, сухонькая старушка, вероятно, это и была соседка Зоя Михайловна.

— Здравствуйте! Здравствуйте! — суетливо поприветствовала она. — Что ж ты, Танюш, гостью с тортом у порога держишь? Раздевайтесь! Не Наталья ли Сергеевна будете?

— Я! Я! Я! — шутливо и бодро подтвердила она. —  Хотя “Я” — это последняя буква в алфавите.  — А Вы Зоя Михайловна, не так ли?

— Угадали! Раздевайтесь, сейчас чай поставлю.

Танюша откатила коляску в гостиную. И оттуда украдкой наблюдала за гостьей.

— Танечка, — протянула ей документы Наташа, — здесь черновой вариант моей статьи. Мне бы очень хотелось, чтобы и ты с ней ознакомилась.

Девушка кивнула. Но плотно сжатые, напряжённые губы её не дрогнули в желании подхватить беседу. Взглянув на портрет её матери, что стоял за стеклом серванта, Наташа отметила, что Танюшка больше похожа на мать, чем на отца. Невысокий лоб, заострённый носик, большие карие глаза, тонкие сомкнутые губы. 

— А это мама, да? — кивнула она на портрет.

Танюша не удостоила ответом, будто она коснулась какой-то запретной темы. Это нужно было проглотить. Что она и сделала. И спокойно пошла в кухню, где уже дымился в чашках чай.

За чаем  больше разговаривали с Зоей Михайловной. Танюшка поддерживать их беседу была явно не намерена. Наташа чувствовала это и потому рассказывала о себе, всё, как на духу. Помнила простую истину: если хочешь раскрыть мир другого человека, открой перед ним свой. Да и что ей было скрывать? Рассказала Зое Михайловне о смерти мужа, о его мистическом сне. И увидела неожиданный интерес в широко открытых глазах девушки.

— Мы не вольны руководить своими поступками во сне! Хотя… есть такая теория, что человек может заставить себя проснуться и повернуть сон в нужное русло, вопреки какому-то не очень хорошему намечающемуся исходу. Человек способен справиться с любой болезнью, если будет крепить молитвой заложенную в подсознание Божественную волю.

— Как это? — скептически скривила губы Танюшка.

— Очень просто, — спокойно продолжала Наташа. — Ты ведь тоже сможешь ходить, если этого очень сильно захочешь.

— Вы считаете, что я этого просто не хочу?! — съязвила девушка и перевела взгляд на Зою Михайловну, ища в ней поддержку. Но старушка суетливо поднялась и стала прощаться:

— На рынок мне сходить надо. Растрясти кошелёк. Все запасы в доме кончились. А вы побеседуйте. 

Наташа обласкала женщину благодарным взглядом за понимание, и продолжила деликатный разговор только тогда, когда та ушла.

— Я могу помочь тебе мобилизовать волю, но ты должна мне верить.

— Вы что, целительница? — вспыхнув и откинув рукой со лба длинную чёлку, усмехнулась девушка.

— Да нет, не практикую, но сама себе и сыновьям боли головные снимаю. А в том, что ты ходить будешь, я уверена. 

— Вы что, шутите?! — тряхнула головой Танюшка. – Я…я…я не смогу!!!

— А ты пробовала?

— Нет! — растерялась та. Лицо её побледнело, на переносице выступила испарина. Наступил тот момент растерянности, которым пользуются на своих сеансах все гипнотизёры, вводя пациентов в транс.

— Попробуй! — тихо и очень весомо произнесла Наташа. Отступать было некуда. Или она поможет этой девушке и выйдет отсюда другом семьи, или… никогда больше не переступит порог этого дома.

— А если я упаду? — капризно дрогнул голос у Танюшки.

— Не упадёшь! Я ведь рядом. В нужный момент всегда поддержу. — И решительно скомандовала: — Пойдём в комнату.

Танюшка послушно покатила коляску из кухни в гостиную.

— Нужно, чтобы коляска не двигалась. Поставь её в угол. Вот так. А с этой стороны я буду подпирать её ногой. Посиди немного спокойно, сконцентрируй мысли на том, что будешь делать и… — вставай!

Глаза у Танюшки сделались такими беспомощными, что в груди у Наташи шевельнулась жалость. Сделав глубокий вдох, Танюшка так твёрдо взглянула на неё, что по позвоночнику у Наташи пополз холодок. А сознание пробила уверенная мысль: а ведь встанет!!!

Но девушка не шевелилась. Во взгляде карих глаз её штормило: соблазн сделать попытку боролся с недоверием, неуверенностью и страхом, невольная симпатия к Наташе вытеснялась предвзятым раздражением.

Тогда Наташа принялась приводить девушке примеры, о которых читала в разных источниках. Об известных актёрах, певцах, спортсменах, которые выбрались из, казалось бы, безысходных ситуаций, мобилизовав свою Веру, волю и устремлённость.

Танюшка слушала, не перебивая, но вопросов не задавала.

А когда Наташа сделала паузу, вдруг спросила:

— А сами-то Вы что-нибудь такое умеете?

Наташа озадачилась, соображая, как же выйти из этой щекотливой ситуации. Действительно. Слова — словами, а сама-то?.. И вдруг загадочно улыбнулась.

— Умерших людей на ноги подняться заставить не смогу! А вот свою собственную руку мыслью подняться вверх, не напрягая мышц, заставлю. Смотри!

Закрыла глаза, сосредоточилась и начала эксперимент. Ещё в студенчестве читала про этот ключ какого-то профессора. И с подружкой часто тренировались по его системе.

Рука действительно поднималась, без напряжения, словно была тряпочной, и её поднимало вверх невидимым потоком. Чувствовала тяжёлое Танюшкино сопение. А когда открыла глаза, та, облизывая сухие губы, спросила:

—А я так смогу?!

— Конечно! Попробуй! Не зря ведь человеку Богом воля дана…

Девушка закрыла глаза, и через минуту её рука уже медленно поднималась вверх. Открыв глаза, девушка долго удивлённо рассматривала собственную руку, а потом прошептала:

— А вставать с закрытыми глазами?

— Для первого раза — да! Только сначала нужно помолиться.

— Зачем?! Я не знаю никаких молитв!

— А ты мысленно попроси Бога своими словами.

Танюшка закрыла глаза. Молилась она или нет, трудно сказать. Только Наташа вдруг увидела, что руки девушки стали напрягаться. «Господи! Помоги ей поверить в свои силы!»  Едва успела про себя произнести эту фразу, как девушка стала подниматься. В какой-то момент глаза её распахнулись. Отчаянный взгляд прямо-таки вонзился в Наташу. Девушка держалась за неё взглядом так цепко, что Наташа невольно подалась вперёд, и где-то в грудном отделе  появилась острая боль. Танюшка дрожала всем телом, но стояла. Лоб был покрыт испариной, словно только что вышла из парной. А в глазах было столько напряжения, словно одна тянула за собой по песку громадный корабль. Прошла минута, другая, и силы девушки иссякли. Наташа быстро подхватила её за талию и опустила в коляску. Теперь у неё самой спина взмокла так, хоть футболку выжимай.

— Ну вот, а ты не верила! — вымученно улыбнулась она. — И это только первый шаг. Если тренироваться каждый день по нескольку раз, то очень скоро мышцы наберут силу. И потом ты будешь не только стоять, но и ходить. Теперь-то мне веришь?

Девушка кивнула и проглотила слюну. Глаза у неё были открыты так широко, и в них было столько потрясения, что Наташе сделалось как-то неловко. Она положила свою руку на локоть девушки.

— А теперь попробуй успокоиться и воспринять это как само собой разумеющееся.

— Вы ко мне завтра придёте?!

В Танюшкиных глазах было столько немой мольбы, что у Наташи подступил комок к горлу.

— Обязательно. Тем более, что командировка отложена. Я буду приходить к тебе и во время обеденного перерыва и после работы, вечером. Только без меня не вставай, обещаешь?

Чуть заметная улыбка промелькнула во взгляде девушки, и от этого бледное лицо ее сделалось таким милым и красивым, что Наташа не сдержалась, прижалась лбом к её виску.

— Спасибо Вам! — прошептала Танюшка, охотно откликнувшись на ласку.

— А ещё я принесла тебе почитать одну книгу. Силы надо накапливать не только физические, но и духовные. Там речь идёт о концентрации мыслительной энергии. Ты должна во всём разобраться сама. Только у меня к тебе одна просьба. Не говори пока папе о нашем знакомстве и о том, что ты учишься ходить, ладно? Пусть это будет ему сюрпризом.

Девушка согласно кивнула. Характера в Танюшке было достаточно. А вот она, Наташа, сюрпризы делать не умела. Муж, Степан, не раз упрекал её в этом: «Пойми, Наташка, нельзя быть для всех открытой книгой! А ты живёшь, мысля вслух!». И он, как всегда, был прав. И радость, и отчаянье вырывались из души, как пар из поставленного на огонь чугунка без крышки. И себя было никак не изменить. Подарки, купленные мужу и детям на Рождество, не могла держать под ёлкой. Хотелось, чтобы примерили обновки тут же и встретили праздник в хорошем настроении. А потому сейчас даже немножко гордилась собой. Всё-таки набралась мудрого терпения.

 Наташа ходила к Танюшке два раза в день. И с каждым днём девушка стояла на ногах всё более уверенно. Каждый день она ждала Наташу, глядя в кухонное окно и, издали увидев её машину, радостно махала рукой. А в четверг попросила остаться ночевать. Наташа согласилась. Весь вечер Танюшка говорила без умолку. На Наташу сыпалось столько вопросов, что она даже терялась. Девушка как будто пробила какой-то невидимый информационный заслон и, подобно пылесосу, стремилась засосать в себя всё, что попадалось на пути. Она захлёбывалась собственной открытостью, слова вырывались из груди с необузданной силой. Она просто выпивала Наташу, до последней капли, как изнурённый жаждой человек. И, наоборот, с отцом по телефону говорила так сдержанно,  что тот заподозрил неладное и стал пытать Танюшку вопросами. Она раздражалась, нервничала, в голосе появились капризные нотки. Наташе даже показалось, что Танюшка тяготится его приездом. Однажды она со свойственной ей прямотой спросила:

— А как мы будем видеться, когда приедет папа?

— Как всегда, во время обеденного перерыва. Папа ведь обедает в университете?

— Да. — При этом лицо её омрачилось. Времени, отведённого на обед,  явно было недостаточно.

Приехав, Саша сразу поделился:

— Знаешь, Танюшка, наверное, всё-таки обиделась, что я оставил её и уехал в командировку. Она очень изменилась за эту неделю, как-то повзрослела, что ли…

Наташа приходила к девушке каждый день. Танюшка с её помощью уже делала первые шаги, ещё неуверенные, слабые,  впиваясь при этом в руку Наташи так сильно, что образовывались синяки, которые долго не проходили. Девушке хотелось порадовать отца в день его рождения. И день этот настал.

Открыв глаза утром, Наташа поразилась солнцу, которое настойчиво пробивалось сквозь плотные шторы. Нечасто март радует такой погодой. Раздвинула шторы. Небо было высоким, безоблачным. Неужели такая прелесть продержится до вечера? Где-то вычитала, что погода в день рождения отражает состояние души родившегося в этот день человека. Неужели Саша такой приторно-хороший? Лукаво улыбнулась себе в зеркале: посмотрим! И сразу взяла в руки телефон. Хотелось поздравить его первой.

Он ответил шёпотом, чтобы не услышала дочь. Предложил вечером пойти поужинать куда-нибудь в ресторан. Правда, после того, как отужинают с Танюшкой и Зоей Михайловной, потому как женщины будут печь пирог. Она ответила как-то уклончиво. Ведь у них с Танюшкой был свой план этого вечера, о чём он даже не догадывался.

К горлу подступила неожиданная тошнота. И закружилась голова. Значит, все-таки врач-гинеколог права, это не начинающийся климакс, как она думала сначала, а самая настоящая беременность. Интересно, как к этому отнесется Саша? Конечно, пересудов будет много, равно как и смешков, мол, в таком-то возрасте надумала рожать! Но её давно уже не волнует мнение толпы. Какое ей дело до всех, если сам Бог вверяет ей еще одну душу! Редко кому даётся беременность в такие годы. Вон как врач вокруг неё забегала, когда она сказала, что будет рожать. И надо было видеть её глаза! Полные недоумения…

— Вы  хорошо подумали?!

Наташа кивнула.

— А муж согласен?

— У меня нет мужа.

— Ну тогда…

Она усмехнулась.

— Не святым духом, конечно. У меня есть хороший понимающий друг.

— И он не против? — не могла унять своего любопытства врач.

— Не знаю. Я ему ещё об этом не говорила.

— А рожать не боитесь?

— Нет! – твёрдо сказала она.

— А хватит сил вырастить ребёнка?

— Думаю, что да, — улыбнулась она и добавила: — С Божьей помощью и Вашими молитвами. 

Почему-то сразу пришли на память откровения приятельницы, которая родила сына, когда её старшей дочери было уже шестнадцать лет. «Знаешь, Наташ, я младшего сына теперь совершенно по-другому воспитываю. И от стыда спина краснеет, когда вспоминаю, как относилась к старшей дочери. Одного не могу понять, почему Бог позволяет рожать детей в ранней молодости, когда ещё не вызрела родительская мудрость?». Как хорошо понимала она эту женщину сейчас! Не знала ещё, кто родится: сын или дочь, но была уверена, что душа эта будет развиваться совершенно по другим канонам.

В день рождения Саши они с Танюшкой ждали его у окна гостиной. Татьяне удалось сохранить их тайну до торжественного момента вечернего поздравления. Саша всегда уходил на работу рано, когда дочь ещё спала. «Из неё получилась бы неплохая актриса! Столько дней скрывать от отца такое!..» — про себя отметила Наташа. Но как среагирует на их «подарок» сам именинник?! Пустая инвалидная коляска обиженно стояла в углу. Из прихожей окно гостиной просматривалось хорошо. И Саша сразу увидел их. Упаси Бог кого-нибудь ещё от такого неожиданного сюрприза! Он побледнел и закрыл глаза. Наташе даже показалось, что сейчас он упадёт. Она растерялась и не знала, что делать. Отпустить Танюшку было нельзя. Взявшись под руки, они с цветами медленно пошли к нему навстречу. Шаг, ещё один, ещё!… И вот уже  втроём стоят в обнимку у открытой двери. И плачут не они, а тишина.