11 сентября 1992, пятница. И последующие дни и годы

Взрыв был ужасен. Как потом выяснили эксперты, в сейф, дверцу которого открыл Чеботару или кто-то из полицейских, была заложена противотанковая мина ПТМ-3, кумулятивно-фугасная, так называемая кассетная. На складах 14-й армии их полно. Разминировать ПТМ-3 невозможно, а установить знающим людям легко: у нее есть взрыватель, реагирующий на изменение корпуса мины в пространстве. Только шевельни мину — и взрыв. Мина взорвалась, когда обыскивающие открыли дверцу сейфа. Изу и Валерия спасло везение. Помогло, что туалет, в котором их заперли, был от кабинета сравнительно далеко и за кирпичной стеной. Она развалилась, потолочные перекрытия тоже рухнули. Трое полицейских были разорваны в клочья, стоявший у входной двери остался «овощем»-инвалидом. Изу и Валерия контузило, у Валерия была сломана ключица. Иза пострадала меньше.

Деметер лежал без сознания сутки. Когда очнулся, в палату (ту самую, где лежал Лоза) пришла хромающая Иза с забинтованным лицом.

— У меня на лице останется страшный шрам на всю жизнь.

— Я буду с тобой всегда. А шрамов заведи себе, сколько хочешь.

Официальной версией происшествия стал, благодаря пиаровским талантам Изы (ее, в бинтах, показывали по молдавскому и израильскому телевидению) и помощи Балана, «антисемитский теракт». Подробности придумали правоохранительные органы. Теракт произошел вследствие безответственной политики городского руководства и старого руководства городской полиции. Погибшие полицейские находились в агентстве «Регион», так как сотрудничали с Деметером в борьбе с организованной преступностью — совместное экспертное совещание проводили. Осуществили теракт приезжие сепаратисты из Приднестровья. Чекисты (в больницу к Деметеру заходил капитан Русу) с абсурдной и шитой белыми нитками версией согласились (а может, сами ее и придумали): видимо, издержек от нее было для их интересов меньше.

Деметер вышел из больницы за день до того, как подошла очередь в суде на «разводное» заседание. Внутренний голос у Валерия после контузии исчез.

Развод в суде прошел быстро и гладко, Елена и Валерий не сказали друг другу ни слова. Иза с Валерием в тот же день написали заявление на бракосочетание.

На скромном свадебном торжестве после ЗАГСа были только две подруги Изы, Казаков (с одной из подруг закрутивший приключение) и приехавший из ПМР Шиманский.

— Здорово, Лиор. Ты теперь официально — еврейская морда. Я, вообще-то, давно об этом догадывался...

Бумаги о еврействе бабушки были безупречны.

Иудейское бракосочетание прошло в Кишиневской синагоге, на него приехали из Израиля родители Изы. Процедуру эмиграции власти Израиля для супругов Деметер упростили, как для жертв антисемитизма.

Квартиру Изы, машину и гараж Валерия купил Балан за хорошую цену.

Иврит Валерий выучил за полгода. Как раз к этому времени в Израиль переехала семья Шиманских. Шиманского сразу взяли в полицию вне обычного порядка, в рамках усиления полиции специалистами по линии борьбы с русскоязычной преступностью. Вознаградили за заслуги по эвакуации евреев из Бендер: сразу дали звание «мефакеах» — что-то типа лейтенанта, или старшего лейтенанта (аналога старшего лейтенанта в израильской полиции нет). Через два месяца Шиманский устроил к себе и Валерия — пришлось переехать из Иерусалима в Хайфу. Ему при устройстве учли обстоятельства эмиграции, хотя, наверное, просто кадры были нужны и на собеседовании понравился. К собеседованию Валерий долго готовился, в частности, ходил на платные юридические курсы по израильскому законодательству. Экзамен по ивриту Деметер сдал отлично, Иза гордилась своим педагогическим талантом.

Валерию присвоили звание «мефакеах мишне», он же сокращенно «мамаш» (на ступеньку ниже, чем у Шиманского). Подчеркивали, что Деметер — редкое исключение из общей практики.

Валерий в своем подразделении среди офицеров ничем не выделялся – то есть, когда мылся в ду́ше, всё у него было как у его коллег.

Когда у Валерия закончился испытательный срок в полиции, Иза по этому случаю подарила ему кларнет. Валерий быстро освоил инструмент. Играл он снова на крыше дома, чтобы не мешать Изе, хотя она всегда против похода на крышу возражала.

На службе Деметер и Шиманский отличились сразу. Пригодилось, в частности, их знание молдавского языка — для работы с выходцами из Румынии. Имелись, конечно, у них проблемы адаптации, имелись и недруги — но как без этого-то?

У Изы и Валерия были медицинские проблемы с рождением детей; оказалось, что проблемы — это у Валерия. Но врачи помогли, и Иза родила сразу двоих сыновей. Назвали Ионом и Гершем — в честь отца Валерия и в честь Гриши Казакова.

Иза работала в различных общественных организациях, связанных с эмиграцией евреев в Израиль и их адаптацией. Также была фрилансером-журналистом (особых успехов на этом поприще не добилась). Когда появился Фейсбук, завела там для работы свои странички на иврите, английском, молдавском и русском. Года через два после этого ей на электронную почту пришло письмо на эсперанто, подпись под письмом — B&V. Богдан Лоза, не называя себя, просил передать «Вашему спутнику жизни», что в 1992 году он не смог выполнить свои финансовые обещания по объективным причинам: не удалось получить деньги «за товар».

— Ясно, все-таки румыны, или кто там еще, эсперантиста кинули в духе девяностых годов, — сказал Валерий.

Лоза сообщил, что сейчас живет с женой в России, занимается бизнесом (каким — не уточнял), имеет ребенка (пол ребенка не указал). «Наша семья желает Вашей семье счастья».

Иза написала на эсперанто ответ за подписью V&I, что, мол, тоже вам желаем счастья.

Во второй половине нулевых годов через тот же Фейсбук Изе пришло сообщение от дочери Валерия. Двадцатилетняя Алиса сухо писала, что приедет в Израиль за свои средства и хочет установить по генетическому анализу, является ли Валерий ее отцом. Просила найти соответствующее медицинское учреждение.

— Что посоветуешь? — спросил Валерий жену. — Сделаю, как скажешь.

Иза сказала, что надо пойти навстречу.

Алису Валерий не узнал. Высокая крупная девушка была красива, но мало похожа на мать, а на Валерия не похожа совсем. Держалась с Валерием и с настоявшей на своем присутствии Изой недружелюбно, была немногословна. Остановилась жить в гостинице. Рассказала, что мать так и работает в паспортном столе, а замуж больше не вышла.

Результаты генетического анализа показали, что Валерий Алисе не отец. Алиса и Валерий это никак не обсуждали.

— Что скажешь по этому поводу? — спросила Иза мужа.

— Без комментариев, — спокойно ответил Валерий.

С Гришей Казаковым Валерий переписывался и разговаривал по телефону лет семь. Казаков сообщил, что Ларионов умер, не выходя из комы, в 1993 году. После снятия Демжо Гриша продолжал работать в полиции, но развитие карьеры у него там застыло. В 1999 году письма от него приходить перестали, на звонки не отзывался.

Валерий попросил Сашу-фотографа, с которым тоже поддерживал связь, узнать, что с Гришей. Саша в телефонном разговоре рассказал, что Казаков уволился из полиции и уехал из города.

— Был слушок, что он в Сербию воевать поехал.

Валерий не поверил: Гришка, конечно, по натуре своей авантюрист, но не до такой же степени. И сербам нужны военспецы, а не полицейские. И возраст у Казакова уже, как у Валерия, за сорок. Но, с другой стороны, слушок-то всё-таки из среды «афганцев», они не фантазёры... Как бы там ни было, с Григорием связь пропала.

Боцман благополучно прошел в муниципальный совет, а потом — и в Национальный парламент Молдовы. Стал крупным бизнесменом национального масштаба. Валерию присылал открытки с днём рождения, потом перестал.

Шурик Кабан так в тюрьму и не сел, умер от инсульта после застолья. Что стало с Манделем, Валерий не знал и не интересовался.

Валерий и Иза старались следить за событиями в Молдове, особенно когда Интернет развился. Смеялись, читая в 2005 году сообщения о том, что бывший министр обороны Молдовы Валерий Пасат приговорен к десяти годам лишения свободы за то, что в 1998 году продал США двадцать один МиГ-29 всего за 40 миллионов долларов, в то время как рыночная их стоимость — 95 млн.

Но в Молдавию супруги Деметер не ездили ни разу. Побывали во многих странах туристами.

— Ну вот он, твой Монмартр, и что в нём? — спросил Валерий Изу в Париже.

— Ты — полицейский, не понимаешь, — ответила жена. Предложила сводить его на набережную Орфевр, где работал комиссар Мегрэ.

— Я здание полицейского учреждения ни разу не видел, что ли? — спросил Валерий. На набережную они не пошли.

Один из сыновей Валерия тоже стал полицейским, другой — программистом. Программист унаследовал хобби отца: играл сначала на блок-флейте и флуере, потом освоил кларнет, потом — саксофон. Музицировали вместе с отцом. Полицейский не играл ни на чем.

— Этот в меня пошел, — смеялась Иза, когда-то быстро забросившая фортепьяно и гитару.

Молдавского или румынского тарафа Деметер в Хайфе не нашел. Дал объявление в газете: «Музыкант-любитель (флуер, най, кларнет), репатриант из Молдовы, хотел бы играть в любительском фольклорном оркестре». Пригласили его в ансамбль клезмерской музыки.

Выступали музыканты часто в хасидской одежде: лапсердаки, широкополые шляпы. Когда Валерий первый раз предстал в этом наряде перед Изой, она рассмеялась.

— Сказал бы мне кто, что я тебя в таком костюме увижу, когда я в горкоме комсомола работала, я бы только пальцем у виска покрутила. Но вот если бы сказали, что ты станешь моим мужем, — не покрутила бы.

Валерий вышел в отставку по возрасту в 57 лет, в звании «рав пакад» (примерно соответствует майору, а в Молдове бы минимум подполковника получил). Хотел открыть детективное агентство или устроиться в какое-нибудь из существующих, но Иза отговорила: «у тебя с этим опыт уже был». Играет Деметер в другом клезмерском ансамбле (в ходе службы он дважды переводился в другие города), ведёт уроки в музыкальном кружке.

 

Вот так и прошла бо́льшая часть жизни Валерия Деметера до того, как подкралась к нему старость. Интересней и лучше прошла, чем у многих других.

 

 

Автор благодарит своего друга, отставного сотрудника правоохранительных органов Республики Молдова и Государства Израиль, рассказ которого послужил импульсом для написания книги.

Все события, описанные в этом художественном произведении, выдуманы автором. Совпадения географических названий (в том числе стран и городов), имен и фамилий, названий государственных и негосударственных организаций, марок оружия, торговых марок, и всего прочего, являются абсолютно случайными.