Приметой лета и осени 2021 года были толпы людей у прививочных пунктов в супермаркетах и на улицах, возле кабинетов городских поликлиник. Кто-то полностью, по всем правилам закрывал лицо защитной маской, кто-то только рот, многие и вовсе носили её на подбородке.

Новая болезнь, ковид, особая коронавирусная инфекция, распространившаяся по всему миру из Китая, объявилась в России ранней весной минувшего года. Она поражала лёгкие, по симптомам напоминая грипп или простуду. Протекала по-разному, и легко, и тяжело, и представляла опасность для людей пожилых, страдающих хроническими заболеваниями: астмой, диабетом, излишним весом.

Ковид стойко держался, шёл волнами. По всей стране было закрыто множество предприятий, в том числе все магазины, кроме продуктовых, чтобы люди меньше общались. Отменялись авиарейсы, поезда, междугородние автобусы. В Москву нельзя было въехать без особого документа, подтверждавшего, что ты не болен. Для поездок, в том числе за рубеж, для поселения в гостиницу, требовались справки, что ты привит. Когда ещё вакцины не были, отменили торжества по случаю 75-летия победы в Великой Отечественной войне, при этом в соседней Белоруссии, в Минске, военный парад 9 мая прошёл беспрепятственно, страна не ввела никаких ограничений, только, как и Россия, закрыла границы. Здесь почему-то не боялись ковида. В магазинах, в транспорте, на концертах и стадионах, словом, в любых общественных местах разрешалось находиться только в маске, которая совершенно не защищала от вируса. Того, кто открыл лицо, задерживала полиция, ему грозил штраф. В Москве для входа в метро ввели особый штрихкод, пенсионерам заблокировали социальные карты, чтобы сидели дома.

В 2021 году вакцина была, наконец, разработана. В область был спущен план, сколько людей привить. Но начались чудеса. Одну странность Юрков отметил сразу же: при том, что на вакцину ушёл только год, утверждалось, что действует она два. Вскоре срок сократили до одного. Губернатор демонстративно, под вспышки журналистских фотоаппаратов, подставил весной для живительного шприца оголённое плечо. Вакцинация была объявлена добровольной, но только не для сотрудников государственных учреждений, к каковым относилась и редакция. Юрков решил не вакцинироваться…

Накануне 1 сентября Василий возвращался домой вместе с коллегой, Алла Лебедева вела в газете темы образования и воспитания. Она жила совсем в другом районе, но в тот день ей нужно было в школу, где когда-то работал Юрков, чтобы написать об экспериментальных классах, которые открывались в новом учебном году. Идти надо было через Мосягинскую. Общительная, очень разговорчивая, Алла к своим пятидесяти годам не обзавелись ни детьми, ни семьей, благополучно оставалась старой девой, нисколько от того не страдая. Василия она привлекала тем, что всегда могла выручить: зайдёшь в кабинет, попросишь клей, бумагу, любую мелочь – отодвинет в сторону компьютерную клавиатуру, оставит дела и поможет.

Они шли, стараясь не наступать на груши. Юрков вспоминал о школе и признался, что на днях нечаянно поймал себя на мысли, не уйти ли ему и из газеты:

– Когда-то я почти не обращал внимания, что происходит вокруг. Дирхем Золотой Орды, где-нибудь здесь у нас обнаруженный, мне казался куда интересней, чем... Представляешь, это четырнадцатый век. Арабская вязь читается. При каком из правителей отчеканена монета, специалисты определят. Узбек, Джанибек, Тохтамыш… А когда Школяр меня к Наумовой послал….

– Я в курсе, она тебе интервью запорола. Не ты первый.

– Тут другое… Я испугался.

– Ты вроде не пугливый.

– Я вдруг понял, такие, как она, холёные, богатые, деловые меня… нас растопчут. Они сильные. Но у них наглость рука об руку с трусостью идёт. Они собственного народа боятся, а народ – их. Но их выдвигает время. И я до сих пор не могу понять, почему.

– Единой идеи нет. Стержня. Вокруг денег всё сейчас вертится.

– Да, нажива. Тот же ковид это хорошо раскрыл.

– То есть?

– Ну смотри. Редакцию, обязали приобрести бесконтактный измеритель температуры тела. У всех на входе проверяют.

– Он иногда показывает, что ты уже… остыл, ха-ха.

– Именно. Что он неточен, неважно. Прикинь, сколько таких же бюджетных организаций по стране, и все должны его купить. И это лишь один пример. А масочки… И это кому-то выгодно. Тут и нефтью торговать не надо.

– Тебе бы политическим обозревателем быть…

– Станешь тут.

– …а не про концерты в нашей филармонии писать. Ты не тем занимаешься. Вася, твои страхи от того, что ты одинок. Почему ты не женился?

Юрков пожалел, что начал этот разговор. Слишком глубоко погружаться в личную жизнь ему не хотелось. Вместе с тем у него возникло ощущение, что Лебедева его поддерживает, хотя, что касается газеты, уходит в сторону. Он не считал её дальновидной, но и глупой назвать не мог. В ней подкупало отзывчивое знание людей, точнее, способность охарактеризовать человека; всякий раз, когда Юрков заходил к ней уточнить телефон какого-нибудь чиновника, получал о нём кучу сведений: как держится, скрытен или, наоборот, болтлив, чего потребует.

– В школе я, наверно, слишком был увлечен работой. Мне нравилось. Методики разные пробовал. Тебе, наверно, расскажут. Но так и время прошло. Да и не смог бы я привести жену, мать бы заела… А на квартиру уйти – за неё отдашь всё, что заработаешь. А если ребёнок? Я тянул…

– Вот отсюда твоё чувство беззащитности.

Юрков пожал плечами. Беззащитным он себя не ощущал, но был рад, что коллега не обвиняла его в нерешительности.

– Но у вас-то, мужиков, ещё не всё потеряно! – и тем же бодрым тоном Лебедева заоткровенничала в ответ: – А я с института увлеклась туризмом. Сначала сходила с детьми в поход как заместитель руководителя группы. Получила значок «Турист СССР», самая простая ступень. Школьников было с нами человек десять. И с тех пор – как в омут с головой. И Хибины были, и Алтай, и на лыжах зимой… До кандидата в мастера спорта дошла. И сейчас не прочь.

Они остановились у дома с кокошником.

– Вот ты на одном месте, говоришь, сидел, а я… Я наоборот. Но у человека должно быть увлечение. И тогда всякая хандра отступит. Ты просто пессимист.

– Я хорошо информированный оптимист.

Они тронулись дальше.

– Вот я собираюсь в Болгарию. Пока не была. Развеюсь.

Юрков давно отметил её обострённый интерес к путешествиям. Но он ограничивался исключительно Европой: Прибалтика, Италия, Греция, страны бывшей Югославии. Лебедева часто писала о том, где побывала, но всегда выбирала места, где был комфорт, уют, безопасность. В отличие от спортивного туризма, самые исхоженные тропы. Одна из её недавних статей называлась «Великое позорище». Это был рассказ о прогулках по Сараеву – столице Боснии и Герцеговины. Там описывался театр. Оказывается, это по-боснийски «позорище», Лебедева даже привела в скобках латинское написание слова, где s была с «крышечкой» наверху. Оттуда же Юрков узнал, что «сарай» по-турецки – «дворец».

– Думаешь, препятствий на границе не будет?

– Надеюсь. Но если что, прививку придётся делать.

– Слушай, Алла. Ту хорошую мне мысль подала, – оживился Василий, не обращая внимания на последние слова. – Может мне увлечься… тобой?!

– Попробуй! – кокетливо засмеялась Лебедева.

Они разошлись. Юркову запомнились её тонкие губы, старательно обведённые бледновато-красной помадой с арбузным оттенком. К чёрным её волосам она не очень шла.

Зайдя через следующий день в свой аккаунт на Фейсбуке, Юрков увидел, что Лебедева прислала ему приглашение дружить. На фото она была в пиджаке в мелкую чёрно-белую клетку, на шее под подбородком совсем мужской галстук с крупным узелком. Всё это говорило: я человек не из толпы, я выделяюсь, но не кричу о себе. Она размещала снимки европейских достопримечательностей с краткими пояснениями. Больше о её личной жизни отсюда узнать было нельзя.

Юрков принял приглашение.

Следующим утром после обычной летучки Барин попросил задержаться непривитых сотрудников.

– Я понимаю, что ничего не докажу. Чего вы боитесь? Думаете, после прививки с женами ничего не получится?! Уверяю, у меня с этим всё прекрасно!

И, глядя куда-то на оконный шпингалет, грохнул по столу ребром ладони.

Школяр педантично выполнял все предписания, спущенные свыше. Это было главным условием сохранить, во-первых, для себя – должность, во-вторых – работу для других, в-третьих, саму газету – для всех. Если бы с его требовательностью он умел не ругаться, по крайней мере, не переходя на мат, его бы можно было назвать сильным и решительным человеком, но Юрков знал и чувствовал, что это не так. Просто Школяр умеет играть. Умеет не подавать вида, что ему страшно, что он думает иначе, чем его руководство, что он сомневается. Сомневающийся лидер – уже не лидер… Что действительно Школяр мог, так это любой ценой решить поставленную задачу, какой бы глупой она ни казалось порой ему самому. Напор у него был. Юрков не считал это плохим качеством. Но ему теперь предстояло выбирать: идти ли конфликт или, как Лебедева, смириться.

Газета из номера в номер писала, как важно вакцинироваться. Это-де забота о собственном здоровье но, главное, о здоровье ближнего. Упирала на мораль.

Юрков задумался, что ему делать. Ещё в марте друг детства, сосед по подъезду, работавший в Москве врачом-окулистом в частной клинике, прислал тревожное сообщение: «Привет, Васёк. Не стоит спешить с вакцинацией. Иммунитет у меня после прививки получен, но вместе с ним какая-то хрень добавилась. На днях сдавал анализ крови, и вместе с ним вчера взял направление в НИИ гематологии. Тромбоцитов почти нет, как после тяжёлой химиотерапии. Сегодня пересдал в другом месте и записался в НИИ на среду. Позвонил знакомой, она онколог в Самарской области. Говорит: много таких, все после “Спутника”. Минздрав не рекомендует афишировать информацию. Видимо, у меня был сильный иммунный ответ. Температура доходила до 39,5».

Друга звали Пётр, а Юрков в переписке в шутку переиначивал имя на итальянский манер – Петруччо. У его жены, которая тоже сделала прививку, всё было в норме. Она почти ничего не почувствовала. В Самаре, писал Петруччо, у таких пациентов, как он, берут пункцию костного мозга для анализа.

Юрков ответил: «Держись. Жуть какая-то. Не знаю, что и сказать». Пустые слова, смешанные с сочувствием. Но что к ним добавить, он так и не нашёл.

«На днях ещё раз пойду сдавать анализы, – писал Петруччо в ответ. – Вообще в мире довольно открыто обсуждают новый диагноз – вакцин- индуцированная иммунная тромботическая тромбоцитопения. Развивается с разной частотой на векторные аденовирусные вакцины: “Астра Зенека” и наш “Спутник”. Американцы и британцы публикуют статистику, разрабатывают протоколы лечения, а мы молчим. Аргентина отказалась от “Спутника” из-за этого осложнения. На днях разослал свои обращения производителю, в Мосгорздрав. Жду ответов. Но шансов у меня на успех немного :)».

Через непродолжительное время пришло ещё одно письмо.

«Васёк, привет. Похоже что-то не супер со мной совсем. Новые анализы в НИИ оказались ещё хуже. Часть назначений конечно придурковата, типа УЗИ брюшной полости, но я сам меняю их на более современные, типа МРТ с контрастом. Обязательное медицинское страхование их покрывает, но надо ждать, проще сделать за свои деньги». 

Юрков перезвонил: «Как ты себя чувствуешь?» Петруччо успокоил: отлично. Падение тромбоцитов было «случайной находкой», просто потребовалось сдать развёрнутый анализ. О раке крови это не говорит. Антитела на коронавирус есть. «Противно то, что никому ничего не надо. И так вакцинация буксует, с такими темпами можно было каждого вакцинированного пять раз обследовать после прививки».

Юрков решил следовать совету и не торопиться. И вместе с ним, рядовым журналистом, похоже, не торопилась вся страна…

Летом Петруччо сообщил: «Сделал МРТ всего что можно. Всё в пределах возрастной нормы. Обнаружилась дополнительная долька селезёнки. Это ни на что не влияет, просто порок развития. Видимо, проблема чисто гематологическая. Во вторник на приём и, скорее всего, пункцию костного мозга придётся делать».

Юрков понял: если из-за прививки с ним что-то произойдёт, лечиться и сдавать анализы он будет за собственный счёт. Оказаться на месте приятеля не хотелось.

В августе Петруччо сообщил, что главный исследовательский центр эпидемиологии в Москве отреагировал на его обращение. Приглашают на комиссию. В чём она должна заключаться, Юрков не переспрашивал. В начале сентября приятель известил, какое заключение она приняла: «Оценить случай тромбоцитопении как возможно связанный с вакцинацией по времени, но не исключающий влияния других факторов в качестве причины этого состояния, то есть – квалифицировать его, как “В” (возможно связано) по терминологии ВОЗ».

Дальше шла медицинская заумь, из которой Юрков понял только то, что Центр во всём ориентируется на директивы Всемирной организации здравоохранения, они для него – как Библия. Петруччо рекомендуются вакцины, созданные без использования векторной технологии с учетом их противопоказаний и побочных действий. Прививка не причём, хотя пришлось сделать кучу анализов, в том числе пункцию костного мозга.