Напротив — новый большой многоэтажный дом. Там недавно кое-где поселились люди. Они еще не обзавелись мебелью и занавесками, и я волей-неволей становлюсь свидетелем их новой жизни.
Кажется, все в этом доме живут так же, как и в других домах. Едят, спешат, возвращаются, зажигают свет, ругаются и веселятся. А перед ночью их окна дружно мигают огнем телевизоров, словно в каждом окне цветной калейдоскоп.
Только одно окно живет иначе.
В нем тоже нет занавесок, не видно сервантов, но сполохи телевизора не мерцают в нем вечерами. Когда бы я ни посмотрел на это окно, темным утром или глубокой ночью, — всегда оно освещено слабой голой лампочкой и видно склоненную над столом седую голову человека. Несчастный графоман? Жалобщик, сутяга? Одержимый изобретатель? Пенсионер-баснописец? Может быть, сходить, проведать?
Меня немного огорчает, что он так же одинок, как пыльная лампочка в его комнатке. Но мне необходимо видеть это окно и человека, занятого таинственным трудом, и лампочку, которая помогает ему трудиться.
Сейчас еще только вечер, но лампочка в этом окне внезапно погасла. Перегорела?
Я долго смотрю на потухшее окно напротив.
Но там нет никакого движения. Темно и тихо.
Оказывается, я так привык к этому окну. Может быть, сходить в этот дом, выяснить — где квартира померкшего окна?
Во всех остальных дружно мигают, мерцают телевизоры.
Впрочем, пора включить свой.
Ну-ка, что там сегодня по какой-нибудь программе?