Крестили Алёшу через несколько дней,  в повечерье перед престольным в Большой Устиновке праздником Петра и Павла. Крестного отца и крестную мать Алеши, восприемников, выбрали только со стороны отца, потому что мама Шура, боясь огласки, со своей стороны никого не назвала. Да, похоже, и не было у нее ни таких подружек, ни таких друзей, которые могли бы стать для Алёши по крещению вторым отцом и второй матерью.

  А у отца были. В крестные Алеше он избрал своего командира части полковника Сенченко. Специально ходил для этого в сельсовет, где был телефон, переговорил с ним, и тот, к удивлению матери, согласился.

        - Дураки вы оба! – узнав об этом, сказала она. - Тебе-то – что?! Ты – прапорщик, беспартийный и безродный (так и сказала – безродный), а полковник – командир части, член партии и непременно член парткома. Ему, если узнают, влетит по самое некуда!

        - Это, если узнают,- отшутился от матери отец.

   Кого же определить Алёше в крёстную мать, отцу подсказала бабушка Устинья. Одноклассницу его и подружку по детству, тётю Настю. Алёша ее запомнил ещё в первый день по приезде на гулянии. Тётя Настя в застолье запевала все песни, начиная с самой первой про солдата, который спустился с горочки, и   мать посматривала на неё по-особому ревниво и пристально.

   Услышав от бабушки Уститьи и отца, что именно эта Настя будет Алёше крёстной, а ей – близкой родственницей - кумой, сопротивляться не стала. Против отца она, конечно, пошла бы, а вот против бабушки не посмела. Смирившись с её затеей насчёт крещения Алёши, мать теперь как бы отстранилась от этой затеи, ушла в сторону (про полковника Сенченко только и высказалась) и махнула на всё рукой:

         - Делайте, что хотите!

  Правда, после, уже в Курске, не раз и не два поддевала отца: «Ну, как там твоя кума-одноклассница – всё поёт?!». Причём поддевала не наедине с ним,  а во время домашних застолий,  при людях, когда  уже всем стало известно о крещении Алёши.

        - Поёт, чего ж ей не петь! – не вступал в перебранку отец, но из-за стола после этого вскоре уходил.