Кэп

Хоть и прошло с той поры более сорока лет, но и сейчас он стоит перед глазами: высокий, крепкий, русоволосый… На все годы учёбы он стал для нас не просто командиром и начальником, а вторым отцом, другом, наставником, защитником, советчиком.

Если сегодня меня спросить, каким должен быть настоящий офицер, первым, о ком я вспомню, будет наш командир роты, наш Кэп, как любовно мы его между собой называли.

Всегда подтянутый, всегда аккуратно выбритый, всегда начищенный и отутюженный, сдержанный и немногословный, тактичный и отзывчивый.

Он стоял за нас грудью, никому и никогда не давая в обиду ни одного своего курсанта. И для нас тоже было немыслимо подвести нашего командира. До сих пор помню, как при каждом увольнении в город, после раздачи увольнительных записок и роспуска строя, кто-нибудь обязательно выкрикивал: «Мужики, только кэпа не подводите!».

Григорий Куприянович во всём показывал личный пример. Вот первый курс. Марш-бросок с полной выкладкой на десять километров. Пот застит глаза, противогаз бьёт по боку, автомат, ставший тяжеленным грузом, оттягивает плечо, ноги уже не слушаются и подкашиваются, дыхалка сорвана, и меня выворачивает прямо на бегу… Рядом бежит командир роты – бежит, хотя и не обязан, а может спокойно поджидать нас на финише. Бежит и подбадривает: «Держись, родной, дыши… дыши… носом… Вот так… Немного осталось!..». Это дорогого стоит!

А вот четвёртый курс, ноябрь 1972-го, свадьба Лёни Малькова, проходившая где-то в районе Дарницы[36] в квартире обычного жилого дома. Приглашён весь класс, но во главе стола – наш Кэп. По окончании свадьбы, глубокой ночью, он строем приводит нас в училище, а потом заботливо укладывает наши нетрезвые тела по койкам. И сам остаётся спать здесь, в кубрике, только сидя на стуле...

Примеры выдержки и самообладания, которые в дальнейшем очень пригодились на службе, нам тоже подавал командир роты.

Начало мая 1972-го, конец третьего курса, цветут зелёные символы Киева – каштаны, и наш класс заступает дежурным подразделением по киевскому гарнизону…

В принципе, ничего нового и необычного – заступали и ранее. Как правило, принимали участие в официальных мероприятиях (типа возложения венков к Вечному огню или какому-то памятнику) в качестве почётного караула. Но главным было наше присутствие на похоронах – в качестве того же караула, отдающего воинские почести усопшему троекратным залпом из автоматов и прохождением торжественным маршем. Киев ведь город большой, военных, в том числе отставников, много, и хоронить их положено именно так. Этим целям, в основном, и служило дежурное подразделение.

…И вот – ночь, давно был отбой, большинство ребят спит, как вдруг – «Боевая тревога!!!». Ну, нас-то ничем не удивишь – все тёртые, подготовленные, почти три года службы за плечами. Споро одеваемся, получаем в оружейной комнате автоматы, выбегаем строиться на плац. Здесь уже наш комроты и дежурный грузовик с заведённым двигателем.

Инструктаж короткий:

– Сынки, я и сам всех подробностей не знаю. На заводе «Арсенал»[37] работали «партизаны» (так тогда называли солдат, призванных из запаса на переподготовку), им или не заплатили обещанного, или недоплатили, вот они и напились да бузу в городе устроили около КПП завода: стёкла бьют, хулиганят… Милиция особенно вмешиваться не хочет: мол, пусть военные с ними разбираются… Короче, едем туда и действуем по обстановке. Слушать мои команды и никому не высовываться! В машину по одному – бегом марш!..

Подъезжаем к КПП «Арсенала» и видим: все стёкла побиты, асфальт в радиусе пятидесяти метров усеян осколками. В окнах окрестных домов горит свет, из них кое-где торчат головы напуганных жителей. Из-за угла осторожно выглядывают человек пять милиционеров с пистолетами в руках. Неподалёку лежит на боку патрульный «УАЗик»[38]. Рядом с КПП – толпа пьяных солдат, человек семьдесят. Доносится такой мат, что даже у нас «уши вянут».

Выпрыгиваем из машины. Слышим крик:

– Зырь, матросики приехали! Ничо, щас узнают чем ж… пахнет!

Дмитращук внешне совершенно спокоен, но я вижу, как вздулась и пульсирует у него на виске артерия:

– В две шеренги становись!

Мы слаженно выстраиваемся.

– Первая шеренга – полшага вправо, вторая шеренга – полшага влево… Разомк-нись!..

Я делаю полшага вправо, стоящий мне в затылок Славка Русанов – полшага влево, и так весь строй, все двадцать шесть человек.

Следующая команда:

– Примкнуть штыки!

Срываем с плеч автоматы, с лязгом примыкаем штыки, и наш строй сразу становится похож на большого ежа, а штыки под луной сверкают весьма зловеще.

– Оружие – к бою… Заряжай!

Мы передёргиваем затворы автоматов, хотя патронов у нас, конечно, нет. Но хулиганы-то об этом не знают!..

– Медленно, вперёд, шагом ма-а-рш!

И тут… что это?!.. Такого дружного топота я ещё никогда не слышал! Через двадцать секунд у КПП не было ни одного человека, только пыль столбом…

Подошли милиционеры, поблагодарили и попросили помочь поставить на колёса машину. На «раз-два» подняли её. Лишь после этого Кэп снял фуражку и вытер платком лоб. Такой вот Человек. Воистину, прямо по Лермонтову: «Слуга царю, отец солдатам…» [39].

Григорий Куприянович был командиром нашей роты все четыре года учёбы, до самого выпуска 12-го июля 1973-го. Выпустив нас, он служил не долго: ушёл в запас капитаном 2-го ранга в 1977-м. Затем работал секретарём парткома киевского объединения предприятий бытового обслуживания «Свитанок».

Не стало нашего Кэпа 4-го февраля 1990-го. Похоронен он в Киеве, на Лесном кладбище[40]. Вечная память!..