«Пельмень» и «Рыба»

Вообще жизни многих наших однокашников оборвались рано, трагически. Наверное, где-то там, наверху, в небесной канцелярии, существует разнарядка: столько-то – скажем, из ста человек – должно умереть молодыми по болезни, столько-то – стать жертвами несчастных случаев, а стольким-то – суждено дожить до благородных седин.

В 12-м классе учился Александр Черняев, или Шура-пельмень. Настоящий, как мы говорили, «кадет», он окончил СВУ в Казани[92], а прозвище Пельмень получил исключительно за пристрастие к этому народному кушанью, которое в училище не готовили. Поэтому каждое увольнение в город Шура начинал с ближайшей пельменной, где зараз уминал по несколько порций.

Он хорошо учился, а в спорте отдавал предпочтение тяжёлой атлетике, с упоением жонглируя двухпудовыми гирями и выжимая неподъёмную штангу.

Среднего роста, с волосами цвета выгоревшей на солнце соломы, крепко сбитый и накачанный, всем своим видом он буквально источал здоровье. Шура был немногословным, имел репутацию абсолютно надёжного человека и верного товарища.

После выпуска я встретил его единственный раз абсолютно случайно: в Москве, в 1975-м году, в фирменном универмаге «Ленинград»[93], где стояла в тот день длиннющая очередь за финскими женскими сапогами.

Было жарко, Шурик, в короткой синей майке, открывавшей его могучие мускулистые руки, с тоской смотрел на очередь – там, ещё далеко от прилавка, толкалась его жена – и лениво лизал мороженое… Мы долго и крепко сжимали друг друга в объятиях, поражаясь такой неожиданной и радостной встрече в многомиллионном городе. Я стал зазывать Шуру с женой к себе в гости, даже пельмени на столе гарантировал, да где там: на руках у них куча пакетов с покупками, и не все магазины по списку пройдены, а на вечер – уже билеты на поезд до Хабаровска, где Шура служил на известной дивизии речных кораблей, сформированной после вооружённого конфликта с Китаем на острове Даманский[94].

Не прошло и года, как получил тяжёлую весть: Александр Викторович Черняев трагически погиб в Хабаровске. Шура отправился искупаться в Амуре, прыгнул с мостков в воду – и неудачно. Это судьба.

В 1980-м в Балтийске в результате несчастного случая погиб Иван Келеп, поступивший в училище сверхсрочником.

В 1984-м в Киеве погиб Юра Павлов.

Геройски и трагически погиб на боевом посту наш однокашник Александр Викторович Пономарёв – Шурик-рыба, как звали мы его в классе. Родом из Севастополя, сын военнослужащего, он был невысокого роста, кругленький, как колобок, с редкими тёмно-русыми волосами на ставшей рано лысеть голове. Весёлый, компанейский, дружелюбный и открытый. Учился он посредственно, но и без провалов. Спортом особенно не увлекался.

Была у Шуры одна слабость – любил он выпить, но пить не умел, да и организм его не воспринимал алкоголь, отторгал наружу. Иногда ночью, после увольнения в город, когда все уже засыпали, под Шурой начинала «кружиться» койка. Она «вертелась» всё быстрей и быстрей… Поняв, что до гальюна добежать не успеет, Шурик хватал полотенце и оставлял в нём всё выпитое вместе с нехитрой закуской, и прятал под кровать. И ладно бы, когда полотенце было своё, но случалось ему схватить и чужое, и не чьё-нибудь, а соседа по койке Славки Русанова – Слона, мастера спорта по боксу в полутяжёлом весе.

Содеянное ночью обнаруживалось утром, после физзарядки, когда все шли умываться, и Слон, не найдя своего полотенца на штатном месте, находил его под кроватью Шурика.

– Рыба, гад, убью!

Шурик тут же скакал по койкам в угол кубрика, а Слон с рёвом бежал за ним. Казалось бы, зажатый в угол, Рыба должен смириться с неминуемой гибелью, но он с поразительным проворством нырял под койки и полз в противоположный угол помещения. Слон под койку влезть не мог – не помещался. Он ревел, как ревут боевые слоны индийских магараджей[95], и могучими руками начинал раздвигать кровати в разные стороны:

– Рыба, трус несчастный, вылезай и умри достойно, как мужчина!.. Посмотри в глаза своей смерти!..

Обычно этот спектакль, который всеми со временем стал восприниматься почти спокойно, прерывала команда выходить строиться на завтрак. Потом Рыба застирывал следы своего преступления, и конфликт утихал. До следующего раза.

…В июне 1978-го года флагманский крейсер Тихоокеанского флота «Адмирал Сенявин»[96] выполнял в море артиллерийские стрельбы главным калибром. На девятом залпе корабль содрогнулся от мощного внутреннего взрыва, а из его носовой орудийной башни повалил густой дым…

Проведённое расследование установило, что при подаче электросигнала на производство девятого залпа правое орудие башни № 1 не выстрелило. В заряженное орудие был ошибочно послан очередной заряд. В результате произошло воспламенение заряда в каморе – части зарядного механизма орудия. От вылетевшей назад струи газов вспыхнули другие приготовленные к стрельбе заряды, и в башне практически мгновенно произошёл страшный пожар…

Тогда погибло 37 человек – весь боевой расчёт башни. В их числе и замполит дивизиона главного калибра крейсера Александр Пономарёв. Вместе с ними, там же, в носовой башне, погиб и замечательный человек, талантливый журналист Леонид Климченко[97] – спецкор газеты «Красная звезда»[98] по Тихоокеанскому флоту.

Высоко на сопке, в дальневосточном посёлке у залива Стрелок[99], над братской могилой погибших моряков-тихоокеанцев стоит обелиск. Под ним покоятся и останки нашего однокашника.

По злой иронии судьбы в день гибели у Александра Пономарёва родился сын.