Танкист Василий Стороженко.

Тогда ещё гордились своей историей и не забывали её памятные даты. Год 1985-ый проходил под знаком сорокалетия Великой Победы. Журналистов из Воронежа и области пригласили в путешествие по местам былых боёв. Фотографии и блокнотные записи возвращают в те прозрачные дни светлой осени.

Даже в недальней поездке, когда тебе из автобусного окна открываются и открываются знакомые дали, дивишься тому, как велика и просторна твоя земля. А дорожные встречи с новыми людьми утверждали иное давним присловьем - тесен мир. Так было и в том, выражаясь по-старинному, на-колёсном странствии, какое определяли значимые слова - Курская дуга.

Из книг припоминалось известное.

С 5 июля по 23 августа 1943 года на дуговом выступе фронта от Белгорода до Орла шли ожесточенные бои на земле и в воздухе. Операция «Цитадель» провалилась: враг потерял около полумиллиона солдат и офицеров, полторы тысячи танков, 3,7 тысячи самолётов. Тут кровавая дуга переломилась в нашу пользу.

До поры, до времени исторические факты звучат для тебя отдалённо.

Пока не настала минута, как эта -

когда ты  всматриваешься в надпись на памятной доске - «На этих рубежах...»;

когда склоняешь голову у братских могил близ хутора Крапивенские Дворы, посёлка Яковлево, на всхолмье, означенном военно- топографическим языком  - высотой с номером;

когда вчитываешься в бронзовую строку:

Это поле победы суровой

Для   потомков   по  праву  равно

Полю грозному Куликову,

Ратным   доблестям Бородино.

И когда слушаешь артиллериста Андрея Борисовича Попова (бойца, отработавшего после войны четверть века председателем колхоза, получив за то два ордена Трудового Красного Знамени). Он указывал на противоположный склон яра, говорил:

-Там немцы, приглядитесь - следы траншей заметны. А мы здесь, на южном склоне, точно у такой же пушки, какая теперь на постаменте. Танки шли на нас прямо из-под солнца.

- Не первый раз пришлось стрелять?

- Нет, уже нюхнул пороху на Дону, в декабре сорок второго принимал  крещение.

- Где-где? - заторопился  я с вопросом.

- Под Новой Калитвой прорывали фронт. Операция «Малый Сатурн».

- Мои родные места, - обрадовался я собеседнику, как земляку. Память солдата хранила названия сел, а подробности боёв стерлись. Впрочем, нет, бой за родимое ceло Сажное здесь, на Белгородщине, артиллеристу, по его же признанию, памятен будет до  конца  дней.

- Допытывается у меня  командир: Сажное - твоя деревня? Моя, отвечаю. А он приказывает: ночью выбирай позицию поближе, выкуривай фрицев самолично, земляки памятник при жизни поставят.

В темноте окопались. Поутру оглядываю, прощупываю глазом улочки, дворы - аж зубами заскрипел с досады: как специально, фашисты поставили батарею в огороде у моей хаты. Стреляй по своим! Такое врагу не пожелаешь.

- Пришлось стрелять?

- Тут выбирать не приходилось: или - мы, или - нас в прах разнесут. -    Собеседник вытер взмокревший лоб.

- Стрелял. А то как же. На моё счастье, мать в погребе всех наших держала, не давала и голову высовывать...

И ещё одна встреча, у памятника танкистам. Свёл нас путь тоже с участником боёв на Курской дуге. Богатырского сложения человек, сразу думаешь - как в танке такой вмещался. Мощна легендарная «тридцатьчетверка», а танкист тоже вроде витязь из русской былины. В  возрасте, а статью крепок.

Военная биография богатыря: с  22 июня сорок первого  по 9 мая сорок пятого в танке, а значит - и в бою. Шесть раз горел. Лично уничтожил 29 вражеских бронемашин… Отмечен четырнадцатью медалями.

Орден Красного Знамени получил за первый бой на Украине. Ещё 14 июля сорок первого доказал - можем бить фашистов.

Вторым орденом Красного Знамени награждён за участие в разгроме немцев под Москвой.

Орден Отечественной войны I степени - за бои на Курской дуге.

Орден Александра Невского вручен при освобождении Польши.

Орденом Отечественной войны II степени отмечен в Берлинской операции.

Названа фамилия - Василий Яковлевич Стороженко. Слушаю его, и всё не покидает меня ощущение, будто уже знаю танкиста. И ведь не ошибся.

- Родом я, - говорит Стороженко, - из Ольховатского района Воронежской области.

Тут уж дотошней выспрашиваю: ещё земляк нашелся.

- Xyтop Ерёмин рядом с селом Копанная, - уточняет Василий Яковлевич место своего рождения. Не скрывает, что рад встрече. Допытывается, как там ольховатцы. Сам-то Стороженко после войны обосновался в белгородской Ивне.

На Курской дуге лейтенант Стороженко командовал танковой ротой. Железной её называли за крепость. Танкисты остановили врага в направлении главного удара на южном фасе. Седьмого-восьмого июля немцы бросали в атаку двенадцать раз танковые лавины. Тридцать пять вражеских машин сожгла на поле боя рота Стороженко.

- Дни стояли ясные, но солнца нам не было видно. Дым застил глаза. - Вспомнил Василий Яковлевич тот июль сорок третьего.

На Ивню, Обоянь враг не прошёл. Свернул к Прохоровке, где его встречали танкисты резерва, прибывшие из-под Острогожска.

Командарм Павел Ротмистров после так записал о двенадцатом июля:

- Солнце помогло нам. Оно хорошо осветило контуры вражеских танков и слепило немецких фашистов.

Танкисты бились насмерть. Сражались в горящих машинах. Шли на таран. Всюду на поле боя - тела убитых, искорёженные танки, раздавленные орудия, бомбовые воронки. И ни одной зелёной былинки – сплошь выжженная, чёрная, дымящаяся земля. И так - на протяжении десяти-двенадцати  километров - на всю глубину нашей атаки!

...Самое крупное в истории встречное танковое сражение на Прохоровском поле приближало День Победы.

Не знаю, дожили ли мои собеседники до нынешней очередной годовщины боёв на полях, где сошлась сталь со сталью. И если не они, так их потомки пришли и придут на поле нашей славы, нашей боли. Как бы кто ни пытался перекроить историю Отечества.

*        *        *

После того, как в 1992 году первому Президенту России не удалось вычеркнуть из народной памяти нашу Победу в Великой Отечественной войне, связанные с ней события вновь обретают достойную национальную значимость. Примером тому - сооружение мемориала на Прохоровском поле в Белгородской области. Строительство музея под открытым небом под началом известного государственного деятеля Николая Ивановича Рыжкова уже завершено. И в Прохоровку со всех концов света натаптывается «народная тропа». В этом недавно смогли убедиться ветераны-фронтовики из Россоши.

В удобном автобусе нашлось место и журналисту. Ехал я в Прохоровку во второй раз, пятнадцать лет спустя. Вспоминал вознесённый на постамент танк, ещё не прижившиеся основательно молоденькие деревца и черным-черно вспаханное поле.

А Василий Иванович Гребенюк, участник нашей поездки, видел это поле летом 43-го года. Он был сержантом батальона разведки в 140-й роте 29-го корпуса знаменитой гвардейской 5-й танковой армии. Василий Иванович уже ночью участвовал в штурме под Прохоровкой, «после перелома боя в нашу сторону. Шёл дождь, и вода шипела на раскалённом танковом железе». И ещё он припомнил, что с рассветом на поле страшно было глядеть. «Танки сцепились гусеницами - трак в трак. Сорваны башни. Перевернуты вверх дном. Сошлись орудийными стволами. Страсть!»

Понятно было желание Василия Ивановича увидеть снова Прохоровское поле. А под июльским небом накрапывал обложной дождичек. Ещё зеленела пшеница, цвели в ней ромашки. Поле, какие на сотни, тысячи километров тянутся, перемежаясь лесополосами, по серединной России. Но нет - это особое, здесь белой свечой поднялась ввысь светло-каменная четырёхгранная звонница.

А впереди ждала встреча с музеем. А главное - с белокаменным храмом святых апостолов Петра и Павла. В нём на мраморных плитах высечено около семи тысяч имён павших под Прохоровкой.

Читаю фамилии. Запнулся. Есть и Чалый B.C. Кто он мне?

Вчитываюсь в фамилии. Как будто вся держава собралась под Прохоровкой. А ведь так оно и было.