Это ж сколько ж на свете сказок?!! Миллион? Или даже целая тысяча? Или вообще… три-ста? Нет, три-ста вряд ли, чтобы три-ста – это и представить себе невозможно, ведь три-ста – это самое большое число в мире. Даже взрослые и учёные Папа и Мама не знают точно, сколько это будет – три-ста!

Маша берёт листочек и пишет на нем цифры.

– Может быть, три-ста – это надо написать цифру «три» сто раз: 3333… – гадает Маша.

– Или так: к «трём» приписать сто нулей: 30000… Нет, всё-таки ужасно загадочное число три-ста. И Мама с Папой его не знают. Они уже три дня, пробегая мимо Маши на работу, хором отвечают Маше на её вопрос про три-ста:

– Вечером! Я всё скажу тебе вечером!

Но и вечером не говорят. Прибегают с работы и говорят хором, быстро укладывая Машу спать:

– Завтра! Я всё скажу тебе завтра!

Вот вырастет Маша, будет взрослой и учёной, наденет, как Папа, очки, и будут все смотреть на Машин нос под очками и думать, что Машина голова над очками очень умная. И никто, никто на всём белом свете не будет знать, что взрослая и учёная Маша знает всё-всё в мире, кроме числа три-ста…

Так в страхе думала Маша, лежа в кровати под одеялом, когда в её комнату вошла Крёстная. Крёстная в этот вечер пришла в гости к Маме, Папе и Маше. Она крепко поцеловала Машу на ночь и тут увидела на Машином столе мятую бумажку с цифрой три и многими, многими, многими нулями – Маша писала их, надеясь дойти до числа три-ста, но так и не дошла…

– Ах, ну три-ста – это про-сто! – воскликнула Крёстная.

– Про сто? – обрадовалась Маша. – А сколько раз про сто?

– Да три раза. Три раза по сто – это и будет триста. Вот так: 300 – записала на бумажке Крёстная.

Сколько на свете сказок, Крёстная тоже не знала. Но она сказала, что больше, чем триста.

– И вот все на свете сказки написаны взрослыми для детей, – высказала Маша Крёстной занимавшую её в тот вечер перед сном мысль. – И ни одной, ни одной сказочки не написано детя/ми для взрослых. Ах, если б мне быть первой детёй, которая чтоб написала сказочку для взрослых. Ну хоть одну, хоть крошечную, совсем минюсенькую-минюсенькую. Но ведь я не умею писать…

– А ты рассказывай свои сказки мне, – предложила Маше Крёстная. – А я их буду записывать!

Так они и сделали. Крёстная с той поры, когда отправлялась в гости к Маше, брала с собой толстую тетрадку и записывала Машины сказки. Теперь эти первые в мире (может, есть и другие, но Маша и Крёстная не знают) детские сказки для взрослых можете прочитать и вы. Конечно, Крёстная порой не совсем точно запоминала то, что рассказывала ей Маша, и потому слова в этих сказках, наверное, вышли не все Машины. Но мысли в этих сказках остались все Машины. Маша росла, росли и её мысли, заполняя страницы этой тетрадки… Эти мысли – об окружающем мире, который узнавала день за днём девочка, о её семье и других взрослых людях. Было бы замечательно, думала Машина Крёстная, если бы все взрослые узнали, что думают о них дети – их собственные и чужие. Было бы полезно, если бы не только мы воспитывали детей, но и дети иногда воспитывали нас. А может быть, так и происходит? Кстати, Маша была так благодарна своей Крёстной, что свою самую-самую первую сказку она рассказала… про Крёстную. Так Крестная узнала, какой она сама видится Маше. Узнала и кое о чём задумалась…