Папа Маши Светловой не работает. Он сидит дома и развлекается: рисует картинки.

Папа рисует хуже, чем Маша, потому что гораздо медленнее. За то время, пока Папа рисует одну картинку, Маша может нарисовать их хоть двадцать пять!

Что и говорить, Маша рисует так хорошо, что её рисунки висят везде в доме: и в гостиной, и в Машиной спаленке, и на кухне, и в туалете… А Машин Папа рисует свои картинки так плохо, что ему даже стыдно повесить их дома. Только он нарисует картинку – как за ней тут же приходят какие-нибудь дяди или тети и уносят её скорей прочь, чтобы никто её не увидел – а бедному Папе дают денежки, чтобы он не очень огорчался, что плохо рисует.

Папа у Маши – художник, а Маша у Папы – художница.

Художники видят мир иначе, чем обычные люди.

– Принеси мне, пожалуйста, синий свитер, – просит, например, Папа Маму.

Мама приносит синий свитер.

– Это не синий! Это зелёный! – сердится Папа и идет за синим свитером.

Он приносит чёрный свитер.

– Это же чёрный свитер! – всплёскивает руками Мама.

– Синий! – недоумённо смотрят на неё Папа и Маша.

Ещё Папа и Маша уверены, что яблоки – оранжевые, апельсины – розовые, а снег – голубой.

Но интересно, что когда они рисуют свои картины, то яблоки на них выходят – красными, апельсины – оранжевыми, а снег, как положено, -- белым.

– Ну вот, а вы говорили, что снег голубой. Вот же получился нормальный белый снег, – облегчённо восклицает Мама.

– Здравствуйте, белый! – смотрят на картину Папа и Маша. – Естественно, он голубой!

Мама решила развивать Машины способности и повела ее в кружок рисования.

– Все могут научиться рисовать! – сказала руководительница кружка на первом занятии и строго посмотрела на Маму поверх очков. – Все! Вот я, например, – совсем не умела рисовать, а теперь умею. И это всё благодаря методу кружков!

Руководительница нарисовала на доске мелом круг и пририсовала к нему вверху ещё круг поменьше.

– Это будет собака, – объявила она. – Вот туловище, а вот, поменьше, голова. А теперь обведём их вместе и пририсуем уши…

Потом из кружков руководительница сляпала зайца и сову…

Из рисовального кружка руководительница Машу выгнала.

– Посмотрите, что она сделала! – гневно крикнула она Машиной Маме и стала совать ей под нос Машин рисунок. – Она издевается над моей методикой!

На Машином рисунке был нарисован снеговик.

– Но это единственное, что можно сделать из кружков, – прошептала Маша Маме на ухо. – Разве что ещё матрёшку…

Так никто Машу рисованию и не учил.

Просто Мама каждый день звала Машу к окну посмотреть на восход солнца, когда розовые волны колыхались по океану неба или на закат, когда серая мгла-небесный волк охватывала город гигантскими лапами; просто зимой она восхищалась при Маше стрельчатыми башенками замка, нарисованными морозом на окне; просто Папа рисовал при Маше свои картины, и она с восторгом глядела, как кисть с тягучими мазками краски шлёпала холст с уверенной силой, и он тужился, краснел, синел, коричневел, и шёл наконец чередой изменчивых пятен, и пятна переходили друг в друга, сливались на границе и становились морем, небом, чайкой, жизнью…

Никто не учил Машу рисовать. Она как-то сама научилась…