Однажды в детском саду в Машиной группе объявили кукольный спектакль.

Воспитательница и нянечка принесли кукол на руки, поставили ширму.

Конечно, на спектакль дети пришли нарядные.

Вика пришла в голубом платье.

Катя – в розовом.

Света – в белом с кружевами.

Соня – в платье с серебряными блёстками.

И только Настя Старшинова – в стареньком летнем платье с цветочками.

Настя Старшинова встала перед зеркалом на стене, полюбовалась на себя и уверенно объявила всем девочкам:

– Знаете, я кто? Я – Принцесса!!!

– А я кто? – заплакала Вика.

– Ты? Ну вот ты в голубом платье, значит, ты – Летнее Облачко!

– А я? А я? – загалдели девочки, подскакивая ближе к Насте.

– Катя пусть будет Роза. А Света – Снежинка. А Соня – Ясная Звёздочка…

Устроились все на стульчиках. Немного поволновались из-за того, что не каждый сразу смог найти свой стул. У каждого был стульчик с наклеенной на спинке картинкой; и за обедом, и на занятиях – везде ребята сидели каждый на своем стуле. У Сони, например, был стул-«ракета», у Светы – стул-«тыква», а у Вани – стул-«поросёнок».

– Кто сел на моего поросёнка? – сердился Ваня и искал всюду свой стул. Наконец все стулья нашлись, пришли мамы, тоже сели на лишние стульчики и нетерпеливо захлопали в ладоши. Но спектакль не начался, потому что не было нянечки.

Нянечка, Изольда Фёдоровна, убежала, пока все усаживались, в другую группу за своим сынишкой Витей. Чтобы его тоже привести на спектакль.

Когда Изольда Фёдоровна прибежала обратно, она дышала так, как будто надувала изо всех сил воздушный шарик, а широкое лицо ее было таким красным, что на нём даже не было видно обычных веснушек. Изольда Фёдоровна пыхтела и тащила за руку своего Витю: вместе они были похожи на одну такую игрушку в группе – большой широкий паровоз и крошечный прицепленный к нему вагончик…

Витя был мальчик маленький, куда меньше, чем Маша и другие дети из её группы. Ещё он был мальчик весь в зелёнке, потому что на лице у него вечно были какие-то прыщи, и нянечка мазала их зелёнкой. Ещё он был мальчик всегда в одних и тех же потёртых на попе коричневых штанишках и в застиранной футболке с нарисованным ёжиком – другой одежды у Вити не было. И ещё у него всегда текли из носа сопли. Изольда Фёдоровна не могла сидеть с Витей дома, когда у него текли сопли, потому что у неё не было мужа, и она должна была всегда работать. Поэтому сопли текли у Вити из носа не дома, а в садике. Им, в общем-то, всё равно было, где течь.

Но маме Вики было не все равно, где у Вити текут сопли. Она повернулась со своего первого ряда к маме Светы и громко сказала:

– Привела тут своего… золотушного. Он нам всех детей перезаражает… гриппом. Каким-нибудь птичьим. Еще неизвестно, что у него на лице – почему он всегда зелёный ходит?

– Извиняюсь, шо опоздала, – робко сказала всем Изольда Фёдоровна. Она стала совсем красная, теперь в точности как тот красный паровоз из группы, который тащил за собой вагончик, и тихо-тихо попросила всех мам сразу:

– Я ужасно извиняюсь. Не возьмет ли кто мово Витюхина рядом посидеть… на стульчеке… А то мене… тово… в спиктакле… нада… Вон тама, – она указала на ширму.

Мамы все молчали. А Викина мама сильно скривила тонкий намазанный яркой красной помадой рот и смотрела в сторону от Изольды Фёдоровны. Изольда Фёдоровна наткнулась на нее взглядом, опустила глаза, молча взяла за руку своего Витюхина и потащила его за ширму. Витюхин упирался. Тогда воспитательница пришла на помощь: она вытащила из своей сумки для Витюхина большую шоколадную конфету и поманила его конфетой за ширму.

И спектакль начался.

Над ширмой показались заячьи уши и сказали голосом воспитательницы:

– Здравствуйте, дети!

Я – Зайчик Петя!

Уши приветливо помахали детям, а дети помахали ушам в ответ. Потом уши задумчиво помолчали. Потом за ширмой раздался такой звук, как будто волокли стул, уши поднялись выше, и над ширмой стали видны заячья голова и туловище. А потом раздался такой звук, как будто треск, и снова стали видны только уши.

Уши что-то сказали, но очень тихо, так что было слышно только Викиной маме, которая сидела в первом ряду. У неё сделались очень большие глаза, она обернулась к Светиной маме и шепнула ей что-то на ухо, и у Светиной мамы тоже сделались большие глаза …

Изольда Фёдоровна быстренько принесла за ширму другой стул, и спектакль опять начался.

Тут как раз вошла Машина Мама – она опоздала.

В спектакле Зайчик Петя был сначала послушный зайчик. Но потом вдруг…

– Наклонился Петя низко,

И в него влетел Капризка, –

прочитала за ширмой воспитательница по сценарию детского праздника в специальной книжке для воспитательниц. Ванина мама, писательница, и Машина мама, журналистка, переглянулись – теперь у них сделались очень большие глаза…

Воспитательница за ширмой продолжила читать сценарий, запинаясь:

– Петя не-перено-сим!

Он весь день сегодня ныл!

Со старшими в беседе не соблюдал дис-тан-цию,

Не полил на подоконнике траде-сканцию!

Как же, дети, нам Пете в такой ситу-ации помочь?

Как заставить Капризку выскочить прочь?

Дети радостно зашумели. Они-то себе хорошо представляли – как!

Ясное дело, как во вчерашнем фильме про инопланетян, который шел вечером по «телеку»! Все его посмотрели, вся группа! И все теперь с восторгом ждали, как принесут большой кухонный нож, разрежут Зайцу Пете живот, и оттуда выскочит Чужой Капризка! Или даже миллион Чужих Капризок – вдруг Капризки окажутся маленькие, как микробы в другом фильме про захват Земли микробами, где тоже, кстати, кому-то разрезали живот! Но всё оказалось неинтересно. Надо было просто повторить хором за воспитательницей по сценарию книжки для воспитательниц:

– Вон выходи, Капризка, из Пети!

Петя не желает жить капризным на свете!

Заяц Петя тут же раскрыл рот, из которого вылетел неинтересный невидимый Капризка, и сказал, обращаясь к зрителям:

– Не хочу я больше плакать,

А хочу теперь я…

– Какать!!! – вдруг громко закричал где-то рядом с Зайцем чей-то радостный голос.

Начался большой переполох. Все смеялись. Викина мама просто чуть не свалилась со стула от смеха. Из-за ширмы выскочила красная Изольда Фёдоровна, убежала в туалет и примчалась со звонким эмалированным горшком. Она стремилась, как паровоз, по намеченному ею прямому пути за ширму и нечаянно задела ширму могучим плечом. Ширма упала, и все увидели, что было за ширмой.

Там качалась, как аист, на одной ноге на детском стульчике воспитательница, которая одной рукой держала Зайца Петю, а другой – сценарий праздника; стояла с красным лицом схватившаяся за щеки Изольда Фёдоровна и сидел на эмалированном горшке безмерно счастливый мальчик Витя. Он был теперь перемазан не только зелёнкой, но и конфетой. Необыкновенно большой и вкусной – Дед Мороз приносил ему такую один раз давно на Новый Год.