О т е ц и д о ч ь н а ф о н е н а р а с т а ю щ е й п е с н и.

Дочь: Пап! А, пап! А отчего твоё село Михайловское называется? Кто такой этот Михаил был?

Отец: Если б человек Михаил, то было бы – Михайловка. И не село, а деревня. Село, значит, есть своя церковь и кладбище. Так вот, это название дано по имени храма: у нас раньше церковь Архангела-Михаила стояла.

Дочь: Село – не село. Была – не была. А сейчас? Мечеть, что ли?

Отец: При мне её амбаром сделали. А потом и вовсе крыша рухнула. Разорили.

Дочь: Пап! А когда это всё началось? Ну, всё это с храмами?

Отец: Как тут сказать?.. Ведь ещё до революции в Москве храм Христа-Спасителя пустой стоял. Его же для гордости возвели: вот, мол, какая Империя мощная! Всю Европу от наполеоновщины спасла, от революций очистила. Европу спасла, а сама заразилась. И сейчас новый храм – конечно, зрелище просто поразительное. Особенно ночью – чудо, как пропорционален. Но, кто в нём и как молится? Стены разглядывают. Исаакий в Питере тоже. Оба храма для самохвальства государства поставлены. Для демонстрации силы. Вот и заходили в пустой Христа-Спасителя ещё до революции молодые купчики, и на спор сигарки от лампад прикуривали. Оскудение веры, оно ведь не от давления извне происходит, не от гонений. Наоборот, чем больше власти пригибают, тем вера в народе крепче. И поэтому большевики – лишь топор, которым бесплодный лес рубили. Конечно, все аналогии хромают: рубили-то по живому. И не щепки, кровь во все стороны летела. Кровь наших с тобой родных. Моих дедов, твоих прадедов. Простых русских крестьян. Ты меня простишь за моё неблагородство?