В России писателей много, даже слишком. Чтобы писательские организации не раздувались и не лопались от чрезмерного тщеславия авторов и всеядности руководства, нужны профессионализм, характер и сила воли тех, кто рассматривает рукописи.

Наше Вологодское отделение Союза писателей России считается в России чуть ли не самым жестким. За год принимаем одного-двух, - это в лучшем случае, - а порой и вообще «оставляем на бобах» претендентов.

Впрочем, семинары и обсуждения проводим регулярно, пишем внутренние и внешние рецензии, пестуем талантливую молодежь, если таковая находится.

А вот с графоманами – просто беда. На наши головы вылиты цистерны помоев, мы нажили себе кучу врагов, но со своих принципиальных позиций мы не уйдем, как бы ни хотели и не жаждали нашего отступления окололитературные безличности.

Мировоззренческие противоречия сейчас вышли на первый план. Например, с местной ячейкой «Союза российских писателей», в которой графоманов – большинство, мы несовместимы, прежде всего, с идеологических и эстетических позиций. Жаль, что руководство города и области стремится поддерживать именно этот самозваный союз, - предоставило дом, деньги на издание сборника и т.д. Им ближе не Ольга Фокина, а некая Ната Сучкова.

В последние годы нашу писательскую организацию стремятся выдавить из вологодского культурного пространства. Хотя и у нас есть сочувствующие, кое-какую поддержку получаем и мы, но в разы меньше.

Властям наши антиподы «идеологически близки». Мы никогда не забудем, как почти 20 лет назад один крупный вологодский чиновник, заместитель губернатора, распорядился отменить торжественное собрание и концерт, организованный в честь юбиляра Вадима Валерьяновича Кожинова, для нашего края человека дорогого и знакового. Уже и билеты были проданы, и афиши висели, но в последний момент Кожинова заменили на… одесского хохмача.

Союз писателей СССР и, соответственно, Союз писателей РСФСР, был образован в 1934 году, прекратил свою деятельность в 1991-м, но сразу же передал все свои полномочия национальным отделениям. В нашей стране его правопреемником (и фактически, и юридически) стал Союз писателей России, объединивший подавляющее большинство русских писателей.

Все остальные так называемые «союзы»: Союз российских писателей, Союз литераторов РФ и т.п. – организации самодеятельные, незаконнорожденные, вобравшие в себя преимущественно либеральных «деятелей пера», не принятых в советское время в профессиональный Союз по вполне тривиальному поводу: бездарности. Часть советских писателей, в основном русскоязычных москвичей и питерцев, вошла в Союз российских писателей по идеологическим соображениям, часть была принята уже в 90-е и «нулевые» на скорую руку.

Есть в их рядах и подлинные литераторы: А. Варламов, А. Киров и др., но их крайне мало, и существуют они там в виде исключений.

Власть благоволит Союзу российских писателей: выделяет гранты, премии, поддерживает журналы, рекламирует их авторов на телевидении и т.д. При либеральном строе это естественно. Впрочем, после известных событий наметился поворот в патриотическом направлении, но пока он не принял зримых форм, и вот почему…

Многолетняя неопределенность нашего Союза объясняется мировоззренческими причинами, но оформленными «медвежьей властью» юридически. Была у нас однажды встреча с чиновниками... Мы твердили о необходимости закона "О творческих организациях", об обязательных квотах для библиотек, о статусе профессии, о нормах в выплате гонораров, о государственной поддержке книгоиздания и журналов, - а нам: "И не мечтайте! Это противоречит закону об общественных организациях, ваши требования мы не примем к исполнению НИКОГДА!".

Все понятно: не закону, а их идеологии все это противоречит. Они, вероятно, думают жить вечно.

Ольга Фокина давно уже не питает иллюзий: «Литература у нас, как и церковь, отделена от государства».

Три позорные статьи Конституции сделали возможным разгром нашей культуры и литературы. Во-первых, запрет идеологии, фарисейский по своей сути, так как идеологию отменить невозможно, как нельзя отменить ветер, дождь и снег. На самом деле она живет и процветает – идеология потребления и наживы любой ценой.

Во-вторых, отмена цензуры – еще одна ложь. Фактически цензура существует, - национально ориентированные граждане, особенно русские писатели, ощущали и ощущают на себе ее тяжелую длань. Но она избирательна: ползучий либерализм свил свое змеиное гнездо в бюрократических структурах и чувствует себя там прекрасно. Русофобии и антисоветизму никто преград не ставит – они заполонили экраны и газетные полосы, а пошлость просто льется рекой, уничтожая последние остатки вкуса.

И наконец, в-третьих, статья о преимуществе международных законов перед национальными, - вершина подлости, капитуляция страны перед международным капиталом, предательство и сдача всех позиций. В эти широко раскрытые ворота и хлынула западная муть под радостные крики  русофобов всех мастей: ЕГЭ, ГМО, ВТО, ИНН, болонская система образования, ювенальная юстиция, толерантность, гендер и  прочие мерзости.

Нынешняя молодежь находится в расколотом состоянии, как и все общество. Единственное отличие от старшего и среднего поколений – та жажда, с которой они хотят постичь истину. Ищут они ее везде, в том числе в русской публицистике, поэзии и прозе, - в интернете, конечно, - но и там они тычутся, как слепые котята, пока не начнешь направлять их по верным адресам. К всеобщему ужасу, на первый курс университета, в котором я работаю, молодые люди и девушки приходят с минимальными знаниями, в голове у них – «чистая доска». Но и душа у них чистая, несмотря на многолетнюю пропаганду греха. И растут они быстро, даже стремительно, если поверят нам, если для них станет близким то, о чем мы говорим и пишем. Так и хочется повторить вслед за Сергеем Есениным:

 Друзья! Друзья!

 Какой раскол в стране,

 Какая грусть в кипении веселом!

 Знать, оттого так хочется и мне,

 Задрав штаны,

 Бежать за комсомолом.

А темы, идеи и смыслы у нас вечные, как и сама жизнь души и духа.

С нами Бог.