Кремль, сибирский приказ. Аввакум и Савватий

 «… Припади, брате, к старине той  гонимой всем сердцем и всею душою! Тут  лежит живот наш, весь сокровен в Бозе,  а ты их лаешь, блядин сын: подобает-де  и старые книги править.

Аввакум

Аввакум:

Слова молитв твержу я наизусть,

И каждый раз они как бы впервые,

Одни и те же, но чуть-чуть иные,

И в них всечасно воскресает Русь.

Когда бы хоть травинку в речь вплести,

Родную, острую, с полей зеленооких!

Замучили латинские осоки

И лавры, что в России не в чести.

Я вижу, как склонилась наша речь

К созвучьям заходящего светила,

И чудища топорщатся из ила –

Мертворождённые слова, сиречь.

Ласкают звуки дух. И оттого молитва

Не устаёт быть новой за века.

Савватий, речь должна быть так легка,

Как лёгок хлеб, что из родного жита.

Савватий:

Так что же, перестать нам рифмовать?

Аввакум:

 Рифмуй, чудак, да не как польский тать.

Напевность нашей речи такова,

Что жизнью наполняются слова,

Природной новизною им звучать.

Сама находит, как тревожить слух.

Речь, словно вдох и выдох – Дух!

Савватий:

Поэты мы Печатного двора,

Создатели духовного союза,

Российской речи, русского пера

Мы укрепляем вековые узы.

Аввакум:

Добро бы так.

Да вот стихи кургузы.

В народе гладко так не говорят,

И не рифмуй ты всё, что есть, подряд.

В полки не строй свободные созвучья,

Не на плацу!

Ты ж хочешь лучше,

Витиеватее, учёнее сказать…

Савватий

Как польский тать…

Аввакум:

Вот именно, как тать.

Но не поймут, сочтут за измышленье,

Не ляжет на сердце твоё творенье

И не войдёт в иное поколенье.

Савватий:

Послушай, это ангел мне напел.

Аввакум:

Послушаю, коль важных нету дел.

Савватий

(Читает с листа отрывок из своего сочинения «Наставление ученику»):

«Аще и двоестрочием называется,

Но обаче от того же божественного писания избирается…

Прочее буди паки покровен вышнего десницею,

Да воздаст ти разума и смысла сторицею…

Философские обычаи и нравы научат,

О всякой хитрости прилежание нам упражняться велят».

Аввакум:

Ну, хватит, хватит! Всё смешал ты воедино!

Что философия? Ничто! Нет ни ствола,

Ни кроны нет, ни песни лебединой,

Где и берёзка девкой весела!

Искусственные хитрости свои

Для ляхов на потеху сохрани.

Савватий:

Зачем ты так. Есть рифмы. Тропы…

Аввакум:

Да ты, Савватий, просто недотёпа,

До русской речи так и не дотопал.

Савватий:

Европы учат, как стихи творить.

А как ещё их сочинять?

Аввакум:

Свободно!

Как сердце бьётся и как требует душа.

А в общем, самому тебе решать.

(Берёт его за ладони и раскрывает их)

Положи науку на левую руку,

А Бога – на правую,

Что чуешь?

Савватий:

Левая как бы отсохла,

А правая обернулась крылом.

Аввакум:

Вот так и стихи.

Савватий:

Но ляхи знают правила сложенья.

Пишу я, как диктует Просвещенье.

Аввакум:

Не точен запад в русском переводе,

Но речь точна в раскованном народе.

Не риторством сильна,

И не науки буйством.

Не любо мне бесовское искусство,

Неведомо куда нас заведёт.

Ты слушай лучше,

Как поёт народ.

Да сам ты краше говоришь,

Чем чертишь на бумаге.

Так и глаголь о истине, о благе,

И пусть тебе текучие слова

Являются.

Забудь, что есть строка.

Савватий:

С тобой не буду спорить. Ты мне люб,

Хоть неотёсан, и в повадках груб.

Подай пример из собственных творений,

Яви передо мной орфический свой гений.

Аввакум (напевно произносит)

«Се еси добра,

Прекрасная моя,

Се еси добра,

Любимая моя.

Очи твои горят,

Яко пламя огн

Зубы твои белы

Паче млека.

Зрак лица твоего

Паче солнечных луч,

И вся в красоте сияешь,

Яко день в силе своей»

Савватий:

Прекрасна песнь, библейская в ней сила.

О Церкви?

О жене Анастасии?

Всё – сильно.

Есть поэзия в России!

Песнь все мои творения затмила.

(Аввакума уводят стрельцы к месту отправления в ссылку)

Савватий (один):

Хоть я и дьяк Сибирского приказа,

А вот в Сибири не был до сих пор.

А он увидит, он почует сразу

Величие равнин и бездну гор,

Разливы рек с извивами на север,

На ледовитый берег, в полный мрак,

И многое откроется по вере,

А многое постигнется и так…