Солдат-срочник по прозвищу Кот прислоняется спиной к обжигающему брезенту, обтягивающему нутро «Урала», и пытается дремать. Ему тяжело даются ранние пробуждения и скука повседневного армейского быта, когда, вроде, и не происходит ничего, а расслабиться нельзя.

Сержанты сидят плечом к плечу. Яшка, как всегда, с наушниками и отсутствующим лицом. Машину трясёт. Лёнька отбрасывает назад упавшую на лоб мокрую чёлку, скользит взглядом по пацанам. Жарко сегодня.

Предстоящие стрельбы энтузиазма у Кота не вызывают. Автоматы свалены под скамейками и напоминают груду металлолома.

Хлопок. Взрыв. Машина вздрагивает всем телом и останавливается.

Лёнька толкает Яшку в плечо, стремительно, одним движением, выхватывает из-под скамейки автомат и выпрыгивает. Снаружи сухо ударяют очереди и ответный огонь. Яшка вываливается следом.

Пацаны галдят и озираются. Кот не понимает, что случилось. Ну не может же быть, чтобы вот прямо сейчас что-то произошло. Ни один из них не тянется к оружию.

— Да вашу ж мать! Вон из машины! Прыгайте в канаву и лежите там! — ротный офицер разражается матерной тирадой.

До Кота доходит, что снаружи идёт бой. Ему хочется спрятаться под лавку, ничего не видеть и не слышать. Машина горит. Пацаны прыгают, падают, неуклюже перекатываются и исчезают в канаве. Стрекочут очереди, чиркают рикошетные пули. Ноги становятся ватными. Кот прыгает тоже.

Умру. Я? Но за что? Меня… Не может быть. Неправда. Нет.

Кот упирается лбом в песок и закрывает глаза. Вдавливается поглубже. Земля пахнет солнцем. Пульсирует кровь в висках. Где-то совсем рядом кто-то отстреливается. Яшка. Кажется, если отбросить гул выстрелов, можно услышать его прерывистое дыхание.

Неужели всё настолько серьёзно? Умирать? Это засада что ли… Зачем? Зачем? Кот старается сравняться с землёй.

Машина пылает. Лёнька стреляет из-за колеса. Разорванная куртка в крови.

— Уходи! Уходи! Ли-и-и…с…

Взрыв. Горячая волна обжигает Коту руки, сцепленные на затылке. Ему хочется вскочить и бежать отсюда. Скорее. Скорее. Куда-нибудь. Где не стреляют.

— Лежи, — Яшка, приподнимается, высовывается из канавы, ставит ногу Коту на спину. И снова стреляет. Офицер тащит от пылающего «Урала» Лёньку.

В небе стрекочет Ми-8, прилетевший на подмогу. Накрывает ураганом из крупнокалиберных. Причёсывает зелёнку. Потом всё затихает.

Коту не поднять голову. В ней сосредоточена вся тяга земная. Но всё же он приподнимается, оглядывается. Кажется, что воздух дрожит, все краски стали ярче. Сердце бьётся где-то в горле. Совсем рядом лицо Лёньки в крови. Глаза закрыты. И волосы смешались с песком. Яшка вспарывает ножом его рубашку, раздирает, перехватывает бинтом из индивидуального пакета, затягивает. Кот стоит на коленях и смотрит на Лёнькину руку, по-прежнему сжимающую автомат.

Из приземлившегося вертолёта бегут люди. Они обхватывают тело Лёньки, автомат тянется следом. Удар ногой. Автомат остаётся на земле. Его подхватывает в другую руку Яшка, бежит следом к вертолёту.

Кот всё ещё стоит на коленях и не может подняться.

Он даже не попытался тогда схватить оружие. Даже не подумал, что можно было стрелять. В. Живых. Людей.