Пришло лето. Нестор перешёл на птиц. Ловил их легко, радостно. С одной стороны, с птицами было приятно иметь дело, всё же не крысы! И есть их было вкусней, хоть и меньше еды получалось. Что там есть? – перья да кости! А с другой стороны– жалко было птиц. Вон, люди спасали гамадрилу, а он тут синичек да воробьёв ловит… Но делать было нечего, блокаду никто не отменял.

Нестор спрыгнул в подвал, – ух ты, а на улице теплее. «Надо бы наверх перебираться, – подумал он, -столько пустых квартир стоит, что им этот подвал?»

 И тут он обратил внимание на странную тишину. Настя стояла перед бабушкой на вытяжку.

– И что ты думаешь? – Хрипела раздосадованная старуха.

– Я думала, что ты обрадуешься, – лепетала внучка.

– Чему?

– Это ведь карточки на хлеб.

– Чьи?

– Я не знаю. Я нашла….

– А ты понимаешь, что ты жизнь человеческую нашла. И не одну! – Гремела старуха помолодевшим вдруг голосом.

– Почему?

– Потому что мы будем жировать, а они с голоду умрут.

Настя стояла и теребила своё поношенное платьице. Бледные ножки из-под него выглядели спичечками. Была б зрячей старуха, не посмела бы ругать такого дистрофика.

– Иди сейчас же и …

– Отдать продавщице? – Настя сделала движение, которое бабушка уловила.

– Стоять! Никакой продавщице! И ни у кого не спрашивай. Сама увидишь того, кто потерял…. Ясно?

Девочка шмыгнула носом и кивнула.

– Теперь иди. И не плачь. Хорошо, что к тебе попало. – Бабка протянула сухенькую руку. – Ты прости меня, что я накричала. Самое трудное, знаешь что?

-Выжить? – С надеждой посмотрела Настя на бабушку.

-Нет, дорогая. Остаться человеком. Иди.

Настя повернулась и быстро поднялась по ступеням. Нестор из любопытства пошёл следом. Он, конечно, себе объяснил это иначе: я на подстраховке! Я рядом. Мало ли чего…

Но ему было очень интересно, как это «остаться человеком»? Что нужно сделать? И каким человеком? Тем, который с воздуха в них стреляет и бомбит дома с детьми? Или тем, который заворачивает под бомбёжкой памятники? Весь Летний сад спрятали, сфинксов его запеленали в мешки, вокзалы и дворцы маскировочными сетками упаковали, как будто бы всё это – руины. По чёрной тарелке всё время говорят: «Живы памятники – жив город»! И гамадрилу спасали…

Вот эти люди – «люди»? А те, которые кошек ловили и съедали – тоже люди? А детей воровали и тоже…– Те же люди? Ох, как сложно. А что на это сказал бы его профессор? Наверно надел бы пенсне и произнес гнусавым голосом, поджав губы: «У Платона и Аристотеля по этому поводу нет общего мнения. Да-с… terra incognita»

 Так рассуждал Нестор -Елисей, не теряя из виду девочку. Открыто ходить он уже не боялся. Больше голода горожане боялись крыс и с котами раскланивались при встрече, только что шляпы не снимали.

И вот Настёна дошла до пункта выдачи хлеба.

– Настенька, – кто-то её окликнул. – А что ты сюда снова пришла? Забыла что?

– Да нет… Я так….

Она вглядывалась в толпу, ничего странного не замечала: люди, как люди…

И вдруг через час, когда она уже разомлела на солнцепёке, появилась заплаканная старушка. Она низко наклонялась к земле и подслеповатыми глазами что-то пыталась высмотреть на редкой травке.

– Бабушка, -Настя подошла к старой женщине совсем близко, чтоб никто не слышал. – а что вы ищите?

– Жизнь, доченька, жизнь…

– Жизнь? Свою? Тут?

– Внучат своих. Трое их у меня. Один, совсем плохонький… без карточек –не откормлю…– и снова заплакала: молча, только слёзы текли по морщинам, как по руслам рек.

– Вы что-то потеряли? -Догадалась девочка и произнесла это чуть громче.

Бабушка беззвучно замотала головой.

– Это?– Настя вытащила из кармана карточки.– Это?

– Милая моя! Спасительница!– Не сдерживаясь заголосила бабка,– Христос с тобою….

 И рухнула перед девочкой на колени.

– Спасительница!

Настя смутилась, а очередь, как многоглазый прожектор, осветила её с ног до головы, и какой это был разный свет! Девочка подняла бабушку с колен и бросилась бежать домой. Нестор едва успевал за ней. А Настя бежала и плакала. О чём она плакала? Неужели так больно остаться человеком? Нет, пожалуй, кошкой проще…