2 сентября 1992, среда

Когда подошли к подъезду Корды, Валерий сказал Изе, чтобы она встала, заслонив его манипуляции с домофоном. Он прыснул в щель домофона воды из приготовленной пипетки – и дверь раскрылась.

Корда на этот раз открыла дверь сразу, как только взглянула в глазок. Одета была в домашний халат и шлепанцы, была взволнована.

Спросила по-молдавски:

— Что-то случилось? Вы что-то узнали? А эта девушка кто?

— Моя сотрудница, Иза. Вероника, разговор у нас тот же, что был два часа назад: где Богдан Лоза? Но сейчас мы точно знаем о ваших с ним отношениях. Не отрицайте.

Корда вздохнула.

— Я как Вас увидела, сразу поняла: раскрытие нашей тайны — просто дело времени.

— Да. Такая работа, мэй.

Самбистка заплакала, закрыв лицо руками. Агентство «Регион» ожидало ответа.

— Но я на самом деле ничего не знаю! Я с 27-го числа ночи не сплю, на работу не пошла! Думала даже, что он меня просто бросил. После того как Вы мне сказали, что он пропал, я чуть с ума не сошла.

— Когда Вы с ним в последний раз разговаривали?

— 26-го, по телефону. Собирались встретиться 27-го. Но он не позвонил.

— Вспоминайте все, что можете вспомнить. Любые детали. О каких-то своих планах он Вам что-то говорил?

Девушка снова зарыдала, потом истерично закричала:

— О планах, да, говорил! Много! Что он разведется с женой и женится на мне. Что сначала поедем к его родителям, в их дом после ремонта. А потом он бросит свой металлолом. И мы уедем в свадебное путешествие.

Иза отвела Веронику в комнату, усадила на диван.

— Вероника, мы сейчас хотим того же, что и Вы. Валериу его найдет, он всех находил. По поводу какой-нибудь коммерческой операции Богдан что-то рассказывал? О какой-нибудь планируемой сделке?

— Господи, да не разговаривали мы с ним никогда о его работе! Я как-то раз спросила, а он мне говорит: уж ты-то со мной не толкуй об этих чертовых железяках.

Девушка умолкла, задумалась.

— Но подождите, да! Сказал однажды, что у него будет какая-то большая трансакция. Которая нас с ним обеспечит навсегда. Но без всяких подробностей, ничего конкретного. А я и не спрашивала, я была счастлива! А он говорил, что мы поедем в Рим, в Милан, в Венецию, в Неаполь. Учи итальянский, сказал!

Вероника снова зарыдала. Иза положила руки ей на плечи.

— Валера, найди какой-нибудь корвалол, пустырник.

— Выпила я весь тот проклятый пустырник!

Валерий решил, что спрашивать больше не о чем. Вынул из сумки валидол. Иза успокаивала Веронику, снова говорила, что Деметер найдет Богдана.

В машине детектив проверил запись на магнитофоне (радиомикрофон от Шиманского лежал у него в кармане), записалось всё отлично.

Москвич-2141 не завелся с первого раза. Деметер до упора выжал педаль сцепления, повернул ключ — не завелась. Вопреки рекомендациям автосервиса повернул ключ, чуть нажав на педаль газа, — завелась.

— Вот, Валера, взял бы ты меня с собой в прошлый раз, я бы сразу поняла, что «Белка» — это она. У нее плащ в прихожей висит дорогущий. И туфли стоят дорогие, на учительскую зарплату такие не купишь. И на клубном фото у нее на лице прыщи, а сейчас у нее лицо чистое. Он ей какой-то суперкрем купил. Хотя, скорее всего, прыщи пропали потому, что у дамы появилась регулярная жизнь с мужчиной.

Деметер сказал раздражённо:

— Из, вот ты извини, я — мент, я видел и трупы, и детей, порезанных финкой. А тебя слёзы этой девушки — вот совсем не торкнули?

Иза замолчала. Потом тихо сказала:

— А мои слёзы кого «торкали»?

— О чем ты?

Иза снова помолчала.

— Ладно, проехали. Тем более что это, не сглазить бы, таки в прошлом.

И в свойственной ей манере помощница детектива продолжила разговор так, как будто предыдущей темы не было:

— И на шкафу у нее, Валер, коробка от шляпки фирмы Christys. Такие только в Кишиневе можно купить. Она три моих зарплаты стоит.

— Не переживай, тебе никакие шляпы все равно не идут.

— Почему это?

— Представь себе кошку в шляпе.

— Ой, да-а-а?

 

Жене Богдана Лозы решили позвонить сразу. Светлана сказала, что немедленно приедет сама, прибыла на своей ауди, украшенной длинной свежей царапиной на борту. Валерий пересказал суть разговора с Вероникой Кордой, вручил магнитофонную кассету. Лоза пожелала послушать запись немедленно. После первых секунд записи крикнула, что плохо понимает молдавский.

Иза стала синхронно переводить, Валерий ушел к себе в кабинет, включил трансляцию, слушал крики Светланы Лозы.

После окончания прослушивания Лоза сказала Изе: «Позови мне твоего начальника». Иза к обращению на «ты» отнеслась спокойно.

— Валерий, у Вас есть ее телефон? Хочу ей позвонить прямо сейчас. Но я одна буду говорить, а вы уйдите оба! Она хоть по-русски разговаривает?

Валерий и Иза слушали разговор в кабинете детектива.

— Это Светлана, жена Богдана.

— И зачем звонишь? Тебе твои Шерлок Холмс и докторша Ватсон не всё рассказали?

— Богдан с тобой спал?

— Да что ты, как можно? Он меня только в щёчку через платочек чмокал.

— Что он в тебе нашел, выдра драная? — Светлана Лоза плакала.

— То, чего нет в тебе. Хватит истерить. Богдан на самом деле пропал. Это что-то связанное с бизнесом. Обратись срочно в полицию, дай им денег!

— Вот ты и обращайся! На итальянском языке! Только заявление у тебя никто не примет. Потому что я — его законная жена, я ношу его фамилию. А ты... прихехешка.

В трубке послышался плач уже Вероники. Лоза бросила трубку и зарыдала.

— Валера, сиди тут, я ей настойку пустырника дам.

Минут через пятнадцать в кабинет вошла внешне спокойная Лоза. Валерий незаметно нажал кнопку трансляции для Изы.

— Валерий Ионович, я решила прекратить расследование. Скажите, сколько я Вам должна на сегодняшний день. Итоговое вознаграждение я Вам заплачу в половинном размере, это, согласитесь, справедливо. Ровно за половину заказа.

— Как Вам угодно, Светлана. Но ведь теперь-то понятно, что дело серьезное. И Вы не хотите...

— Не хочу. Этот человек меня предал.

— Речь ведь идет о преступниках...

— Вы не смотрели фильм «Немезида»?

— Нет.

— Фильм — дрянь, о каких-то роботах, но не в том суть. Немезида — это богиня возмездия. Не надо мешать Немезиде.

— Но та трансакция, о которой говорила Корда? Это же связано с вашей фирмой, возможно, с какими-то обязательствами, с деньгами. То есть с опасностями для Вашего бизнеса.

— Это потом, разберусь сама.

Даме сейчас на все наплевать. У нее Немезида.

Валерий предложил Светлане отвезти ее домой.

— Нет, спасибо, на этот раз я не пьяна. Я трезва, — в голосе обманутой жены звучала сталь.

Вмешалась Иза:

— Светлана, Вы ведь выпили настойку пустырника. Она замедляет реакцию.

— С реакцией всё в порядке.

Всхлипнула, сказала горько:

— Вы — хорошие сыщики. За пять дней нашли с нуля.

Скорбно и саркастично добавила:

— Приятно было с вами работать.

Посмотрев на мониторе видеонаблюдения, как Лоза опасно разворачивается задним ходом и слишком резко набирает скорость, Иза и Валерий сели пить чай.

— Валер, так что теперь будет с поиском Богдана?

— Я его искать прекращаю. За розыск мне больше никто не платит.

— Мать будет в истерике.

— Пусть наймут меня, деньги у них найдутся. Но его отец к частной детективной деятельности относится, сама слышала как. Пусть пишет заявление в свою любимую полицию.

— А наша полиция, которая сам знаешь теперь какая, его найти сумеет?

Детектив снисходительно усмехнулся.

— Любая полиция, какая бы она ни была, и какой бы Демжо ее ни возглавлял, найдет любого. Причем используя самые тупые методы. Вопрос только в желании тратить силы и ресурсы. Знаешь, как в советское время действовали, когда искали что-то, связанное с партийными боссами или с их детишками? Всем участковым и еще куче других милиционеров раздавали фото, они опрашивали в городе всех и вся. Показывали фото пропавшего по телевизору несколько раз, бывало, что и с обещанием вознаграждения. Печатали фото в газетах. После этого шел шквал звонков — проверяли по звонкам все, что хоть чуть-чуть не похоже на бред. Пара суток такой работы — и любая тварь находилась.

Но тут такого не нужно. Даже если Лозу похитили не «наши», в блатном мире информация, если хорошо поискать, обо всех найдется. У Гриши есть стукачи…

— Сейчас говорят «информаторы».

Валерий рассмеялся.

— Пардон, госпожа языковед, сейчас по-прежнему говорят «стукачи». Еще, думаю, даст результаты хороший допрос работников «Лучафэрула». Одна лишь секретарша о шефе фирмы имеет прорву сведений.

Иза усмехнулась:

— Естественно, вот как я о тебе. Но как ты думаешь: он жив?

Валерий пожал плечами.

— Всякое бывает. Когда я в милиции работал, был случай, что мафики в Кишиневе одного цеховика похитили и полтора месяца живым держали.

Иза вздохнула.

— А мне эсперантиста жалко. Я ведь его дневник читала, можно сказать, в его душу заглянула. Он такие слова там пишет хорошие. Вот написал, что ему нужно, чтобы у него с Белкой была «kuna ĉiutageco». У них есть предлог «kun» — переводится как «c», но от него в эсперанто можно и прилагательное образовать. И «ĉiutageco»: ĉiu — каждый, tago — день, ec — суффикс, передающий качество, свойство. То есть «ĉiutageco» это «каждодневность», «повседневность». Общей повседневности он хотел со своей Белкой. И так понятно, что это значит! Хотя я бы, может, суффикс другой применила и сказала «ĉiutagumo». У них есть суффикс такой — «um», он не имеет строго определенного значения…

Деметер вспомнил о своей семейной жизни. О той «общей каждодневности» с Еленой, которая была у них в течение семи лет. Была ли она плохой, та их общая повседневность? Нет, не была. Но в одночасье кончилась.

— Валер, ты меня не слушаешь, что ли? И что ты вдруг загрустил?

— Слушаю. Тебе показалось. Продолжай.

— Да я уже всё сказала. В общем, он рассуждает там о своей жизни, в экзистенциалистском таком стиле, на манер Камю. И о том, что такое любовь. Зачитать тебе перевод избранных мест?

— Не надо.

Зазвонил телефон, это был адвокат. Валерий не дал Изе включить громкую связь, она прислушивалась к голосу адвоката из трубки.

Закончив разговор, Валерий сказал:

— Черт бы ее побрал.

— Что, госпожа Деметер что-то придумала?

— Да, и ты опять причастна к ситуации. Принеси завтра документы о том, что владелица этого помещения — ты. Она хочет пятьдесят процентов стоимости. Адвокат с утра заедет.

— Как хорошо, что помещение моё! А она — такая дрянь! Ты же ей квартиру отдаешь с обстановкой!

— Бог ей судья.

— Ей надо в судьи не Бога, а ту богиню, что рекомендовала Лоза.

— Я не Лоза, ни она, ни он.

— Ты на него, между прочим, чем-то похож. Родителям Богдана звонить?

Валерий помедлил с ответом.

— Давай-ка возьмем паузу, пока сами не позвонят. Мне кое с кем надо потолковать. Но это завтра.