Конец мая выдался жарким. Совершенно не хотелось сидеть в душном классе и в который раз выслушивать наставления учителей, пытавшихся ещё раз втолковать ученикам пройденный за годы учёбы материал – на носу экзамены за восьмой класс. Прилежные ребята, конечно, внимательно слушали педагогов, но эти трое просто томились от безделья, хотя и не блистали особенными знаниями. Валерка лежал на последней парте и думал только о том, как после уроков они оседлают своих двухколесных коней и помчатся по улицам города. Витька же изо всех сил делал вид что слушает, хотя мысли его были там же, а Сонька, как всегда, вертела головой, чем страшно раздражала учителей.

Ох и долго же тянутся последние сорок пять минут в конце учебного дня! И как только прозвучал долгожданный звонок, неразлучная троица сорвалась с места и исчезла за дверьми класса.

– Ну что, по коням? – выдохнул Валерка.

– По коням-то по коням… только сегодня поедем на холодную яму, будем билеты повторять, – отведя взгляд, ответила подружка.

Ей так не хотелось разочаровывать друзей, но было необходимо готовиться к экзаменам, кроме того, она дала слово Валеркиной матери, что сегодня они будут добросовестно заниматься после уроков.

Ребята опешили от такого заявления, но спорить не стали, предвкушая прохладу воды. Через полчаса они уже подруливали на великах к излюбленному месту на берегу реки Ницы. Накачали ручным насосом прихваченную камеру и потащили её, вместе с Сонькой и учебником геометрии, от берега. Шустрая девчонка совсем не умела плавать и страшно боялась воды. Одной рукой она прижимала к себе учебник, а другой судорожно вцепилась в камеру:

– Парни, только далеко от берега не отплывайте, – умоляла она.

Ребята отбуксировали её в тихую заводь реки и принялись дурачиться, нырять и плавать наперегонки. Соня наблюдала за ними со страхом и восхищением, завидовала их ловкости и умению плавать.

– Как дельфины! Красавцы! – любовалась она друзьями.

Она вообще старалась подражать парням и ни в чём от них не отставать. Когда у ребят появились спортивные велосипеды, Соня, никогда ничего не просившая у родителей, заявила отцу:

– Папа, я хочу спортивный велик, как у моих друзей в классе.

– Хорошо, – согласился сразу отец, – купим.

– Папка, зачем ты ей потакаешь? Девочка ведь она, зачем ей велосипед?! – попыталась возразить мать.

– Пусть хоть один ребёнок увидит детство, – нахмурился отец, – купим!

– И то правда, – всплакнула мать, – не видели наши детки ничего хорошего. Гнили мы в кулацкой ссылке семнадцать лет, старшие дети не то что игрушек, хлеба и то досыта частенько не видели. Покупай! А сколько хоть он стоит-то?

– Да сколько бы ни стоил! – отрубил отец.

И после первой же получки во дворе стоял новенький, с блестящим загнутым рулём спортивный красавчик-велосипед – заветная мечта и радость младшей дочери.

«Все же, как это здорово – быть мальчишкой!» – думала Сонька, наблюдая за ребятами. Она слегка плескала по воде ногами и время от времени ныла жалостливым голосом:

– Ребята… ну хватит уже…

Но не так-то просто было эту парочку вытащить из воды. Время шло, а парни и не думали приступать к занятиям. Тогда она пошла на крайние меры:

– Ну и фиг с вами! Получайте двойки на экзамене! А я – домой! Дельфины, блин, сраные! – прокричала она и бултыхнулась в воду.

– Со-о-онька! – заорал Витька, – ты же, дура, утонешь! Держись! Сонька!

Девочка изо всех сил била по воде руками и ногами, но вода тянула вниз, а силы от страха и отчаяния оставляли.

– Ну и пусть! – почему-то подумалось ей, – пусть утону, вот пусть узнают...

В последний момент, когда она уже начала уходить под воду, ребята подхватили её и вытащили на берег.

– Дура! Вот дура! – твердил испуганный Витька. Он был тайно влюблён в Соню, но даже под пытками не признался бы никому в этом. А ещё больше боялся, что она об этом догадается, да ещё и на смех поднимет.

– Соня, сними платье и надень мою рубашку, – робко сказал он.

– Сам надевай! – огрызнулась «утопленница», но не стала противиться, когда Витька, поняв буквально «сам надевай», принялся напяливать на неё свою рубашку, – Сами вы дураки! Дельфины! – последнее слово прозвучало теперь как ругательство, ребятам даже немного обидно стало.

– Ладно, Сонь, прости! Мир?! – заглянул ей в глаза Валерка, застёгивая на ней уже свою рубашку, поверх Витькиной.

– Мир! – оттаяла подружка. Она не могла на них долго сердиться, кроме того, чувствовала свою вину в том, что произошло, а справедливость для неё была превыше всего. – Давайте билеты повторять… Бли-и-ин, – тут же спохватилась она, – учебник-то я потопила…

– Хорошо хоть, что сама не потопилась, – пробурчал Витька и отвернулся.

– Да ужжж… – поддержал Валерка. – А давайте костёр жечь! Ты же вся мокрая, да и не ехать же домой в такую рань.

Ребята развели костёр, и Витька стал сушить около него Сонькино платье. Он слушал, как Валерка травит разные небылицы, а Соня, как всегда, хохочет, хотя не один раз уже слышала эти байки.

«И чего хохочет как ненормальная?..» – Витька всё ещё не мог успокоиться, страх, что она могла утонуть, не оставлял его.

 У костра засиделись, платье уже давно высохло, но Витька всё продолжал держать его в руках. Солнце медленно скатывалось за горизонт, разливаясь в алое полотнище вечерней зари.

– Ребята, посмотрите, какая зорька на небушке: тихая… ласковая… усталая… – задумчиво произнесла Соня.

– Да ты у нас никак поэт! – рассмеялся Валерка.

– Что-то домой совсем не хочется – продолжила она, отчего-то смутившись. – А давайте рванём к Татьяне Васильевне? Только цветочков бы надо.

– А не поздно? – засомневался Витька

– Да ну! К ней никогда не бывает поздно! – ответила Соня, ставя акцент на слове «никогда».

Парни собрали полевые цветы, и троица порулила к учительнице. Однако было действительно поздно – в окнах такого родного для этих троих дома уже не горел свет. Ничего не оставалось делать, как оставить цветы у двери. Валерка перепрыгнул через забор и положил букетик на крыльцо.

 

***

 

На другой день Соня не полетела с парнями «рысачить» (так они называли свои гонки на велосипедах по улицам города), а осталась в школе. Она любила длинные и задушевные разговоры с Татьяной Васильевной. Как правило, они затягивались надолго. Для неё это было просто жизненной необходимостью – время от времени поговорить обо всём с учительницей, как с подружкой, заваливая педагога массой вопросов, на которые она немедленно хотела получить исчерпывающие ответы и всегда получала. Недаром Татьяна Васильевна называла её «самой большой почемучкой». Вот и в этот раз разговор не получился коротким, а в конце его Татьяна Васильевна вдруг сказала:

– Знаешь, а у меня завелся тайный поклонник. Я цветы нашла на крылечке сегодня утром.

Соня, сама не зная почему, не призналась, что это они с ребятами заезжали, а после рассказала своим дружкам про мнимого поклонника учительницы. Из присущего этим ребятам озорства троица решила продолжить игру и две ночи подряд они привозили цветы и бросали букетики через забор на крыльцо.

Татьяна Васильевна решила-таки выяснить, кто приносит цветы и, не включая света, долго сидела у окна. И дождалась! Почти стемнело, когда три руки, на расстоянии одна от другой, появились на заборе. Затем на нём повис Валерка и бросил букет синих ирисов к двери и тут же появились сначала белые банты Соньки, а затем и её хитрющая и озорная мордашка.

– Вот проказники! Однозначно – вся троица здесь! – только и посмеялась учительница.

 Утром она не утерпела и вызвала девочку в коридор прямо с урока русского языка:

– Соня, – с напускной обидой говорила учительница. – А я ведь считала тебя подругой… Сегодня ночью я узнала кто приносит мне цветы… Разве так можно…

«Подруга» сначала побледнела, потом покраснела до корней волос, а Татьяна Васильевна поспешила удалиться. Едва сдерживая смех, она быстро пошагала по коридору.

Соня не вернулась на урок. После звонка, когда из класса пробкой вылетели дружки, она стояла у стены ссутулившись, с поникшей головой, глаза – на мокром месте.

– Сонька, что случилось-то? Почему ты не вернулась в класс? Обидел тебя кто-то? Зачем тебя вызывали? – засыпали ребята вопросами. – Вроде бы ничего такого особенного за последнее время мы и не вытворяли…

Не зная куда деваться от стыда, так как до боли остро чувствовала себя «последней гадиной» и предателем, она рассказала ребятам, что их маленькая шалость раскрыта. Надо было срочно что-то предпринимать.

– Пошли извиняться, – сказал Витька, – правда, нечестно как-то получилось.

– Я знаю, что делать! – обнял друзей Валерка. – Всё! Сбор через час после уроков у меня.

 

***

 

 Еле вытерпев, когда закончатся занятия, ребята «порысачили» на болото у вязовой рощи, где росли белые лилии. Парни скинули брюки и рубашки и полезли в воду, Сонька храбро последовала за ними.

– Соня, ты опять! – попытался предостеречь Витька.

– Да не боись! Не потопнет! – прокричал Валерка. – Здесь совсем неглубоко. Только ты, Сонька, не забредай всё-таки далеко…

Изрезав до крови осокой руки, ноги и животы, они добыли цветы и направили стальных коней к дому учительницы. Когда проказники ввалились во двор, она молча и, как показалось ребятам, строго посмотрела на них.

– Ну, Татьяна Васильевна! Ну, простите нас! – опустив повинную голову, лепетала Соня.

– Мы же просто пошутили, – вторил ей Витька.

Учительница продолжала молчать, тут уж ребята совсем растерялись, не зная, что говорить и что сделать, чтобы получить прощение.

– Ребята…– наконец вымолвила она, – ребята… я всю жизнь мечтала, чтобы мне подарили белые лилии… какие они прекрасные!

Радость мгновенно смыла понурые выражения с лиц любимых ею шутников. Они что-то говорили, бесконечно извинялись, а она, счастливая, кружила по двору с букетом.

– Да я и не сержусь на вас вовсе! Не могу я на вас, ребята, сердиться! – улыбалась она. – Пойдёмте-ка пить чай, дорогие мои!

 

***

 

Ребята уплетали ванильный кекс, хохотали, подшучивая друг над другом, а она смотрела на своих озорников и думала: «Какие они все-таки ещё дети, хоть и вымахали к концу восьмого класса, особенно Валерка – самый высокий в классе». Добрые глаза учительницы излучали тепло и радость. Она прощала им все шалости и мелкие пакости, которые истекали от этой троицы, как из рога изобилия, может быть ещё и потому, что сама в детстве не была образцом примерного поведения. Классная дама в женской школе, где она училась, частенько говаривала осуждающим тоном, поднимая нарисованные бровки-домики: «Таня! Ты же – девочка!»

– Ну, что ребята, надумали, куда будете поступать после восьмого класса?

Парни, не сговариваясь, ответили, что пойдут работать на мотозавод, где трудились их родители, а Соня неожиданно выпалила:

– А я в Камышловское педучилище!

Это, судя по всему, было неожиданностью, как для учителя, так и для ребят. Они перестали жевать и изумлённо уставились на неё.

– Вот тебе и здрасьте! У тебя, оказывается, тайны от нас есть! – сказал возмущенный Валерка, посчитав себя обманутым. Витька испытал то же самое, но добавил мягко:

– Ну, раз так решила, значит поезжай. Просто рассказать нам надо было.

– Да я совсем недавно решила, куда идти учиться, не успела ещё рассказать, – оправдывалась Соня, вновь мысленно обозвав себя предателем. Она не лгала. Только вчера одноклассница, с которой они особо и не были дружны, предложила вместе поехать в Камышлов. «Ладно, подумаю», – ответила она тогда, но сознание уже подсказывало – это именно то, что надо! Вот путь в светлый и прекрасный мир, куда ты так стремишься.

– Не думала я, что ты такая скрытная. – Татьяна Васильевна с легкой укоризной глянула на неё, – Сонюшка! Не нужно тебе туда идти. Не нужно! С твоим прямым и неуёмным характером ты сгоришь на этой работе за несколько лет. Это очень трудно. Сложно ужиться в коллективе педагогов, не всегда просто и с детьми бывает, – приводила она различные аргументы, однако Соня была непреклонной.

– Нет, нет и нет! – упрямо твердила она. – Только в педагогическое! – именно в этот момент она и приняла окончательное решение стать педагогом, чтоб учить добру, согревать… – одним словом, стать такой, как Татьяна Васильевна.

А может быть и правильно, ведь, по большому счёту, именно такие неравнодушные люди и должны работать в школе – думала учительница, провожая ребят до ворот.

Она вернулась в дом и долго сидела около вазы с белыми лилиями.

 

***

 

 Прежде Татьяна Васильевна работала старшей пионервожатой, так как все вакансии были заняты. Учительница математики 5-8 классов должна была переехать в другой город и ей была обещана эта должность. Тогда эти дети были ещё учениками начальных классов. Она наряжалась в костюм бабушки, приходила и рассказывала сказки, читала книги, знакомилась и к моменту, когда ей поручили классное руководство, уже знала о каждом из детей практически всё и читала то, что происходило в их душах как в раскрытой книге.

 Соня появилась в её классе только на шестом году обучения, и первое время учительница просто жалела девочку, считая сиротой, так как в школе никогда не бывали её родители, но со временем всё больше и больше припадала к этому ребёнку душой. Эту девочку отличало от других обострённое чувство справедливости и, в силу нетерпимости ко всему, что не соответствовало в её понимании этому, она часто осложняла отношения с другими ребятами. Всегда ставила максимально высокую планку при дружбе и тех, кто не брал эту высоту – не щадила. Вполне могла быть отличницей, если бы проявила, хоть чуточку, прилежания, но уж слишком много было в ней энергии, которую следовало направить в правильное русло. Бойкая девчонка сразу стала водиться больше с мальчишками, нежели с девочками, часто спорила с педагогами, доказывая свою правоту, но никогда не лгала и не была озлобленной. В то же время совместно с мальчишками «походить на голове», чем сорвать урок русского языка или довести до слёз учителя географии – плёвое дело.

Но зачастую дети совершают жестокие поступки не по природе, не в силу патологии психики, а в результате необдуманных слов и поступков взрослых, или потому, что не осознают последствий своих деяний. Да и чего греха таить – нередко в общении с детьми учителям не хватает мудрости, терпения и выдержки, что незамедлительно вызывает у детей ответную реакцию. Никто не знает формулы правильного воспитания. Ах, если бы было возможно уложить всё в установленные рамки! Как же часто счастливые родители примерных детей, налево и направо дают советы, похваляясь, перед несчастными родителями: «А вот мой сын никогда бы так не поступил!». Поступают! Порой ряд сложившихся обстоятельств приводит к тому, что ребёнок вдруг становится не управляемым, и тогда они объясняют это недостатком времени. Но отчего тогда в неблагополучных семьях, где детям не оказывается никакого внимания и заботы вообще, вырастают иногда достойные и ответственные люди? Нет, не так всё просто.

 

***

 

 На время весенних каникул шестиклассников у учителя как раз пришлась экзаменационная сессия, и Татьяны Васильевны взяла Соню с собой в Свердловск. Несмотря на крайнюю занятость, она практически ежедневно водила девочку то в драматический театр, то в театр оперы и балета, то в театр музыкальной комедии и чувствовала, что в душе этой шалуньи идёт какая-то напряженная работа. После очередного спектакля всегда весёлые глаза озорницы, пусть на время, но становились серьёзными, а временами даже печальными.

Учительница привезла из Свердловска другого ребёнка. Не сказать, чтобы Соня совсем не безобразничала. Нет. Были и побеги с уроков, и поведение оставляло желать лучшего, но это она делала, скорее, по привычке, чтоб не отстать от мальчишек, из солидарности с ними. Но выражение глаз девочки было совсем другими. Она увидела иной мир, отличный от того, в котором жила её семья. Удивительный, богатый и умный, он привлекал и пугал её одновременно.

Чувствуя себя полной невеждой и ничтожной пылинкой, недостойной этого прекрасного мира, она стремилась туда всем сердцем. После очередной выходки в школе, она горько раскаивалась, так как понимала, что тем самым отдаляется от того, куда её так влечёт, и это было противно. Однако наступал новый день, и были новые мелкие проказы, дерзость и новые раскаяния. И, тем не менее, вектор мышления уже твердо и надёжно повернулся в правильном направлении.

Чтоб зёрна, посеянные во время весенних каникул, проросли, мудрая учительница пошла дальше. В седьмом классе, её стараниями, Соню, поскольку она была старше других ребят на год, единственную в классе приняли в комсомол и выбрали секретарём комсомольской организации школы-десятилетки.

И это было абсолютно точное попадание – полная победа! Неуёмная энергия девочки-шалуньи пошла по нужному, правильному руслу.