С Борисом Ручьевым мое знакомство произошло в старших классах, в библиотеках еще сохранились в закутках его стихи. Потом – в институте распознавание продолжилось, углубилось, когда моя семья в 2005 году переехала в Челябинск. Здесь только и говорят о Ручьеве – гордятся. Не скажу, что поэзия Бориса Ручьева сразу запала мне в душу. Она иная, не такая, как метафоричная у Мандельштама. Я все-таки приверженица литературы XIX века. Мандельштам из того времени. Ручьев другой. Он совсем другой. Молодой Ручьев – это запах Магнитки, скрежет, лязг. Это поэт, который посвятил строителям и рабочим много возвышенных поэтических строк:

Мы жили в палатке,

как ветер, походной,

постели пустели

на белом восходе,

буры рокотали

до звездной поры

в нетронутых рудах

Магнитной горы.

Нина Георгиевна Кондратковская, вспоминая о своем знакомстве с поэтом во время обучения в курганской школе (а поэт жил в Кургане с конца 1920-х гг.), рассказывала, как на одном из занятий новенький ученик решился почитать свои стихи. Молодой преподаватель литературы после первого стихотворения остановил чтеца и попросил назвать фамилию. «Кривощеков», – ответил мальчик и начал читать второе. Учитель вежливо остановил его: «У нас читают свои стихи». Он сделал акцент на слове «свои». «Я читаю свои», – ответил ученик. Вот строчки из стихотворения «Зима» (газета «Красный Курган», 1925 г.). Поэту 15 лет:   

Хороши огневые закаты

В снеговом изумрудном огне,

Когда сумерки сгустком мохнатым

Загудят на уснувшей земле. 

Потрясающе! Однажды он все изменил в своей жизни: сын учителя и священника оставил дом, Бога и уехал. Его тянула в самую гущу значимых событий, после десятилетки – на строительство большого металлургического завода. Работал плотником, бетонщиком, литсотрудником в газете «Магнитогорский комсомолец». И был уверен, что находится на правильном пути. На Южном Урале произошел его стремительный литературный взлет. Марк Гроссман вспоминал: «Как всякий прочный, крупный талант, Ручьев сразу вошел в большую литературу и надежно занял в ней место, и уже было невозможно спутать его голос, его интонации и темы с голосом и интонациями других, даже больших поэтов».

Сборник стихов молодого поэта «Вторая родина» вышел в Свердловске в 1933, а в Москве в 1934. Редакторами московского издания стали Эдуард Багрицкий, Алексей Сурков. В 1934 Урал делегировал Бориса Ручьева на Первый Всесоюзный съезд писателей. Николай Куштум с трибуны дал высокую оценку его творчеству. Ручьев был принят в Союз писателей. Членский билет ему подписал А.М. Горький. В 1935 году поэт стал студентом-заочником Литературного института. И жизнь его стремительно набирала бы обороты дальше, как вдруг страшный «молот» чьей-то рукой был опущен с размаху на его голову.