Пробираясь по узенькой, еле заметной тропке сквозь диковинные заросли Хохотании, мальчики вдруг услышали голоса. Видимо, где-то поблизости была дорога, голоса раздавались оттуда. Да вот и дорога! Но что это?..
Мальчики затаили дыхание и притихли за стволами деревьев.
По дороге медленно плелись человечки с круглыми и красными, как брусничинки, головами. Человечки показались бы забавными, если бы не их изодранная одежда. Рядом с ними важно шествовали такие же человечки, только с чёрными головами и в одинаковой новенькой чёрной форме. Каждый черноголовый держал в руках плеть и опускал её со свистом на плечи и спины то одного, то другого красноголового. И сразу же красноголовый начинал смеяться. Да, да, смеяться!
— Ха-ха-ха! Как нам хорошо! Ха-ха-ха! Как нам весело живётся! — слышалось над дорогой.
— Громче, веселей! — покрикивали черноголовые, и снова свистели плети.
— Ты что-нибудь понимаешь? — шепнул с испугом Петя. — Красноголовые смеются, как будто плачут...
— Это стражники гонят недовольных хохотанцев в тюрьму, — шёпотом объяснил Тима, — а заставляют их смеяться потому, что правитель Охохон очень боится тех, кто перестал смеяться... Ой! Смотри, видишь?..
В конце шествия двое стражников били одного отставшего хохотанца. Тот прикрывал голову руками, увёртывался, но не хотел смеяться, как остальные.
— Что мы стоим, Петька? — зашептал Тима. — Надо же ему как-то помочь!..
— А вот попробовали бы они меня ударить, я бы им показал! — грозно ответил Петя.
Но Тима не слышал его слов. Он уже сорвался с места, подбежал к стражникам и набросился на одного из них.
— Ах! Вы та-ак?! — закричал он. — А я — вот так!!! — Тима ударил одного стражника, оттолкнул другого.
Стражники замерли от неожиданности, и, пока они приходили в себя, Тима дёрнул за руку красноголового хохотанца, крикнул ему: «Беги!», и хохотанец бросился в одну сторону, а Тима — в другую!..
Петя так и не решился выйти из-за дерева. Он переминался с ноги на ногу и не заметил, как оказался в руках стражников. Он вырывался, царапался, кусался — ничего не помогло.
Вместе со всеми красноголовыми Петю потащили в тюрьму. Тима прокрался к тюрьме. Она была большая, круглая, из чёрных длинных и острых колючек. В просветах между колючками Тима увидел много-много красноголовых хохотанцев. Все они молча и неподвижно сидели на полу, опустив головы. «Где-то среди них Петька», — подумал Тима.
Вдруг невдалеке от него послышалось чьё-то предупреждение: «Идет». Потом — команда: «Приготовиться! На-чали!!!»
У ворот осталось несколько стражников, остальные хлынули внутрь. И в тот же миг в тюрьме всё изменилось. Хохотанцы вскочили. Начались шум, возня и главное... хохот! Снова хохот! Только другой — громкий, раскатистый, совсем не такой, как на дороге. Казалось, вся тюрьма хохотала. Но громче всех раздавался хохот Петьки. Петька взвизгивал и снова заливался хохотом.
Тут на дороге появился надменный толстый Охохон со свитой. Правитель Хохотании важно осматривал свои владения.

Начальник стражников, усердно кланяясь, доложил:
— О! Наш повелитель! Ты слышишь, как веселятся в тюрьме твои подданные! Они даже не могут усидеть на месте. Заверяю, что скоро ни одного недовольного не удастся отыскать во всей Хохотании. Слава твоей мудрости!!!
— Слава, слава, слава, о наш повелитель! — подхватила свита.
— Слава, слава моей мудрости, — пробурчал Охохон и засунул в рот горсть букашек, — можете выпустить их, если они исправились. Работать некому! О-хо-хо, хо-хо.
Когда Охохон с приближенными скрылся, хохот тотчас же смолк. Из ворот тюрьмы побрели хохотанцы — такие же печальные, как прежде. Свобода не радовала их. А вот и Петя показался.
— Бежим скорей, — шепнул Тима. — Хорошо, что всё кончилось, а то бы ещё больше времени могли потерять. Здорово ты там повеселился! Громче всех хохотал! А говорил «никто не заставит»!
— Да-а! — Протянул Петя сердито. — Ка-а-ак набросились на нас стражники, как начали щекотать, как начали щекотать!..
— Сам виноват! — сказал ему Тима.