… я замер.

         …. На время, меньшее, чем миг…

         Неожиданное понимание пронзило меня.

         Но не парализовало…

       Слишком, чего-то я, вдруг, захотел выжить. По животному. Нехорошо. Я не животное. По крайней мере – не хочу им быть!.. Я НЕ ЖИВОТНОЕ!!! И меня нельзя пить…

     НЕЛЬЗЯ!!!

     В голове взорвалась белая молния безразличия к себе.

    И, наверное, отразилась в глазах. Кровососа, вдруг сковало. Он застыл глядя мне в глаза. Понимая, что в нём уже нет власти надо мной. И эта опасная до смерти, хищная культя матёрого хищника испугалась. Ей тоже хотелось быть. Но не просто быть. Ей хотелось быть и ПИТЬ. СОСАТЬ. И тварь поняла, почувствовала, что я ей этого не дам. Ни за что… Никогда…

    …Будь, только будь!!!

    Нет - не злоба. Гнев.

    Не обида. Гнев!

     Гнев!!!

     На себя… На животный страх свой.

     И на них. Кровососов.

     Моё постыдное отползание на заднице и отбивание ногой по морде кровососа, как истеричной бабы от пьяного бугая оборвалось. Я бросился на сосальщика. Не знаю как, но силы моего броска хватило, чтобы опрокинуть эту тварь мордой в остроугольный прах. Да и ещё вдарить по затылку, чтобы захрипела… Кулак сбил до крови. Кровосос её мгновенно почуял, но я ударил ещё, чтобы не сразу очухался. Правда  кисть разорвалась болью… Зато шмотник оказался в моей досягаемости. Что я в нём искал? Не знаю… Эхо памяти заставило меня прорываться к моему рюкзаку. Зачем? Не задумываясь я просто рванул клапан, отрывая его вместе с застёжками и тканью.  И мне на колени посыпались … колья. Из разорванного шмотника. Осиновые. Удобные, как ножи. Заточенные, как ножи. Смертельные, как ножи…

    Кровосос дёрнулся переворачиваясь. Что ему мои пинки в затылок? Тьфу, и растереть…

     …Ты красиво дышишь. Ты лишь будь!!! Ты пахнешь небом…

    Не знаю как, но мне удалось увернуться от когтей летящих в лицо. А вот в правую ногу он впился мне по всем своим пиявочным правилам. Когти оказались отвлекающим манёвром… Вот же живучая, зараза! Присоска плотно впилась в бедро, и я почувствовал, как зубы этой гадины прокусывают кожу и мышцы, ища артерии покрупней, и заодно, впрыскивая парализатор. Ног я уже не чувствовал…

    Страха теперь не было.

    Гнев.

    Я схватил первый попавшийся под руку осиновый кол, заточенный под нож. И не разбирая ни тьмы, ни света, заорав так, что сорвал голос, двумя руками, сквозь разорванный шмотник и одежду сосальщика, воткнул кол  ему прямо под затылок. До основания. Весь. Пару раз ещё забив его поглубже кулаком. Ладони обожгло. Я почуял запах жжёной кожи. Своей. В который раз? И вспомнил – кровососов убивать больно. А жаль. Потом, что-то начало происходить с сосальщиком… Уже не видел...   Память опять ударила меня в спину, подло и неожиданно, как наёмник. Я потерял сознание. Но память осталась…

    …Ты только… будь… (останавливающимися губами)