Неприятно, когда тебя убивают. Даже противно. Но я просто сидел и смотрел. А ведь ещё и больно когда тебя…

    Сидел. Тут же на обочине рядом с этими Серыми. Только ощущение было, что видел всё из нескольких точек. Уж больно объёмно. И больно, и объёмно… Слишком…

    Я сидел и смотрел на Серых, на павших, на Суховей. На себя… Апатия. А потом горечь приходящего понимания… И ощущение, что не один я здесь, в сторонке, сижу… кто-то ещё рядом. Неуловимый, неумолимый. Нет скорее женского рода. Какой-то тонкий запах духов, только уж очень горький, почти, как пепел… И ощущение, что нежное, но очень холодное дыхание в левую щёку. Ласковое, но, почему-то, пугающее…

     …Будь, только будь…

    ЧЕРТА… Первая. Я – её перешагнул…  меня перешагнули через черту. Я уже за первой...

    …Опять зазнобило…

    Но я сидел и смотрел, не позволяя себе сомкнуть веки или закрыть глаза ладонями…

     Смотри!!!

     Видь!!!

     Чужой, но такой знакомый голос.

     Усни, умри…

     Чужой, незнакомый голос. Или…знакомый?.. Женский. Очень похож на женский…

     Кто-то не позволял мне сомкнуть веки и закрыть глаза.

     …Кто-то сильнее меня. Что-то сильнее…

     …Я сам…

    Злое, хрустящее переру(ы)гивание Серых над двумя ещё тёплыми телами. Затихший перехватчик в выржавевшем алом. Не смешно. Не до смеха мне… Интересно, что значит у них это «Пить»?.. Пока не пойму.

    И что за Пелена?

    Не интересно. Страшновато… Но смотрю.

    Мёрзну от Зноя... Но смотрю.

    …Ты лишь будь!!! Будь у меня… Дождись. Умоляю…

    …Названного Зарем, вдруг, скрутило. Перегнуло пополам. Было ощущение, что чья-то безжалостная, громадная, невидимая в блёклом мареве Суховея рука сначала ударила Серого в живот, а следом - по затылку. Зарь рухнул на четвереньки. Утробно застонал, шумно втянул воздух, будто пытаясь вдохнуть облачка пыли, поднятые им при падении. Зашатался, напоминая сильно пьяную собаку. (Интересно, где же я такое видел?) И воя по-волчьи, да так, что из-под шлема стали вылетать большие брызги слюны, стал отчаянно молотить по земле открытыми ладонями.

    …Вошь, бьющая лапками по исполинскому серому лицу…

    …Ладони. Руки Серого били пыльную обочину, рождая звук хлёстких пощёчин. Он выбивал пыль из обочины. Прах из земли. Серый, серый Прах. Серая, серая пыль. Серый по серому… Серое, серое, серое. Всё… Все… Здесь…

    …Что неуловимо изменилось.

    …Прояснилось. Проявилось. И оказалось, что…

    … Серый не бил пыльную обочину. Не выл как хищное псовое. Нет...

     Он стучался в дверь. Дверь в земле. За землёй. Там, глубоко. Кого-то будил. Чего-то просил. Выклянчивал. По шакальи. И что-то там, ОНО, в глубине, далеко в темноте бездны под этой Знойной Серостью отозвалось. Приоткрыло сонный глаз, коротко простонало что-то неразборчивое, но мерзкое и дохнуло…

     …Суховей униженно смолк. Мгновенно.

     …Земля под Серыми дрогнула. Испугалась, покорилась. И забилась в припадке Падучей. Пыль взорвалась, взбесилась. Прыгнула в небо, скрывая  в своей мути Серых, острорылый перехватчик и мёртвых на обочине. Осталось только густое, цвета цемента облако, которое, становясь прозрачным быстро таяло в Зное вместе с теми, кого оно скрыло.

   … Дорога опустела. Только Зной, раскалённое до бела серое небо из праха, плавящийся асфальт, горячий кисель душного воздуха да невнятный перешёпот пыли…

     …Будь, просто будь. Не уходи. Я дойду…

     …Только не для меня.

     Вот она. ПЕЛЕНА.

     Восприятие раздвоилось, странным образом оставляя сознание цельным. Или я уже сошёл с ума?.. Да и где оно здравомыслие?..

    Абсурд, абсурд, сюр…

    …Видеть два варианта одного и того же сна одновременно, при этом, думая, что не спишь…

      И, тем не менее, я не спал. Я смотрел сразу два сна, не смыкая век, не закрывая глаз. Я видел…

     Я сидел сразу на двух пыльных обочинах.

     И на одной из них не было никого кроме меня, Зноя и ставшего каким-то пристыженным Суховея. Да и ещё, кроме меня…

    …Не знаю.

    …Просто присутствие. Чьё?

    …Той, чьё почти не слышное дыхание, неприятными холодными, но вместе с тем нежными, кончиками пальцев, гладило мне левую щёку. Пока ещё гладило… Той, чей очень далёкий и не внятный шёпот я слышал на пороге сознания. Пока далёкий.

    …Ты всё равно будь. Просто будь. Только будь!!!

   …Не знаю. Просто присутствие. Холодное, но любопытное…

   …Я, пустая дорога, пыльная обочина, ощущение присутствия. Всё. Пустота.

    Это первый сон. А вот другой -… Другая обочина… за Пеленой.

     …Там…

     …Там я был не один…

     Там…

     …Серые зябко поёжились, оглядываясь. Мир вокруг них почти исчез. Только что-то смутное, там – за цементного цвета почти непрозрачной стеной. Какие то разводы, слабо напоминающие дорогу в пустыни, да холмы  - спины рабов.

    …Ты будь, главное будь! Дыши!..

     - Вот тебе Пелена… - прошипел Зарь. – Доволен? – отплюнулся. – Не дрожи. Чё, не ожидал?..- Он всё ещё стоял на четвереньках, слабо покачиваясь. Цепной пёс в шлеме.

    - Доволен… Только она у тебя неправильная какая-то. Не твоя… Я по- другому её делаю… Голова болит. – Некстати заявил Черь. – Плохо мне от твоей Пелены… - Его стошнило чёрным и густым, как смола, резко, стремительно – будто взорвалось что-то, за лицевым щитком. Заляпало грудь, живот и ботинки. Серый снял испачканный изнутри шлем, бросил на капот и, размазывая вязкое безобразие по лицу, подошёл к Пилигриму. Из шлема, как тёмные щупальца, по немытому капоту потекли разводы, мало отличимые от мазута, складываясь в сакральный рисунок…

    - А я её и не делал. Я её призвал. – Зарь поднялся с коленей. Отряхнулся. Снял шлем. И замер со шлемом в руке, вопросительно, с вызовом, глядя на напарника...

    …Я сидел на обочине и смотрел сон, не смея отвести глаз, не засыпая и не просыпаясь…

    …Будь! Просто будь! Я люблю твоё дыхание… Будь! Дыши!!!

    …Серые.

     Что-то в них было неправильно. Не только движения. Движения - это следствие. Какую-то деталь я не видел. Смотрел на что-то под носом, но не мог различить. Что-то очень простое и явное, будничное. И поэтому такое неуловимое…

     Лица?.. Обычные лица. Человечьи вполне. Только кожа кажется слишком гладкой. Нет не то, что бы не было морщин и складок. Просто появилось ощущение, что не живые это лица, а мраморные что ли… Только скульптор очень искусный, не знаю кому под силу сделать из мрамора такие живые лица. Черь сейчас вообще похож на механика какого-то – размазывает чёрное густое по костюму и лицу, только глаза и видно…

    Глаза?.. Глаза. Тоже вроде обычные, насколько мне видно с обочины. С глазами не всё в порядке. Но и это не главное. Глаза – это хорошо вписывающаяся деталь в необъяснимо неправильные движения и гладкие лица… Что с ними не так, с глазами этими? Глаза – окна души?.. Вот что - не так… Окна – бутафорские. Будто за ними сразу кладка из серого кирпича. И с одной стороны, и с – другой. Глаза не были пустыми. Но не было в них глубины. За ними ничего не было. Да цвета глаза были серого кирпича. Грязный цемент – не глаза…но вполне человечьи. И у многих людей такие. Но то, что это не совсем люди или совсем не люди, но из людей, стало понятно само собой… Без всяких раздумий и оговорок. Почувствовалось. Увиделось.

    …Лишь будь, просто будь…

   …Такие вот Серые.

   -Призвал, говоришь? Не понял… - Зарь закашлялся. Отплюнулся чёрным. – Призвал, значит… - Всё ещё отплёвываясь, просипел патрульный.

    -Ну, выпросил у хозяйки Теней. А ты что думал, Пилигрима скрыть нашей пелены хватит? Да ещё, чтобы и Верховный не увидел?

    -И давно ты так с Хозяйкой?.. А подумал, что взамен отдашь?

    -Да Пилигрима же и отдадим. Она его ведь так возьмёт, будто его и не было вообще. Она же умеет такое вытворять со временем и вероятностями… Всё, считай его и не было…   

…И всё равно – БУДЬ!!!