МУРАВЬИ И ОСТАЛЬНОЕ.

У муравья не возникает аппетита при виде яблока или гриба. Огромный мясной буйвол не вызывает у муравья никаких эмоций. Ничуть не беспокоят его стаи бешеных собак или клубок змей.
В муравейниках никогда не обсуждают намерения и мысли диких животных, пути миграций птиц и периоды нереста рыб.
Разве медведи?
Но и это редко: теперь медвежьи погромы остались только в муравьиных преданиях и сказках, как трехголовые чудища в наших, человеческих.
Зато в муравейниках зачастую возникают дискуссии о людях.
Недавно мимо пирамидки Новомуравейска, как-то вдруг выросшего вблизи рыбацкой тропы, проходил новый отпускной человек. Он, счастливый, возвращался вечером с рыбалки. Удачная рыбалка (семь плотвиц и три окуня), тихая погода октября, сипящий дождик, любимый кустарник слева от тропы и вечно журчащий ручей справа настраивали дружелюбно, благостно.
И тут рядом с человеческой тропинкой обнаружился Новомуравейск.
Человек, блаженно улыбаясь, некоторое время наблюдал многосуетные дела лакированных насекомых, сочувствуя им всем. Ах, какие вы крохотные! Вот вам кусочек рафинада. Вот вам хлебца. Насочувствовавшись, человек совсем расщедрился и положил на вершину муравейника нарядного свежего окунька, чтобы муравьишки имели на зиму неожиданный кусок хорошего мяса. Положил человек окунька, порадовался своему соучастию и побрел себе в деревню, мечтая о бане, стопке водочки и блинах. На ушицу-то рыбки не хватало. Жаль.
В муравейнике же вокруг рыбы поднялась немыслимая суета. Что это? Откуда? Нельзя ли оставить себе? И как сохранить на зиму такое количество пищи?
Среди руководящих муравьев возникла дискуссия о двуногих. В этот муравейник, как и во все иные, составляющие данную цивилизацию, никогда ничего не попадало без огромного каждодневного труда. На текущую жизнь все добывалось упорной работой. И вдруг невесть откуда свалилась целая туша мяса! Старики не помнили такого, патриархи Старомуравейска, столицы цивилизации, не помнили; не содержали подобных историй предания, летописи и сказки. Как быть? Назначили выборы и дату Вселенского Собора.
Когда седым ранним утром следующего дня давешний человек проходил той же тропой, красноперого окунька на вершине муравьиной кучи не было, но обозначился холмик из рыжих еловых иголок, отдаленно напоминающий очертания рыбки. Можно было предположить, что окунь погребен под иголками, веточками и другим лесным мелким мусором, законсервирован для зимы.
Муравьиной суеты тоже не было. А человек помнил, какая радостная она была вчера! И еще он подумал: как приятно дарить неожиданное счастье, пусть хоть и пищевое. И поэтому к концу отпуска натаскал в Новомуравейск чуть не пуд рыбы — окуньков и плотвиц.
Теперь у жителей Новомуравейска будет время, чтобы помогать другим муравьиным городам; ведь запасать пищу этим жителям на зиму уже не нужно. Так думал человек, уезжая домой.
А в темной глуши соснового бора, в столице цивилизации Старомуравейске на Вселенском Соборе дискуссии не утихали. На итоговом собрании муравьиные патриархи пришли к выводу, что между людьми и медведями, которые еще жили в преданиях и сказках, мифах и эпосе насекомых как погромщики, варвары и непреодолимые враги, никакой разницы нет. И цивилизация занялась выработкой долгосрочной программы борьбы с двуногими.