01. АЛЬБАТРОС.

          – Альбатроса видел? – Сашка просунулся в каюту.

          Альбатроса я видел.  И даже не одного, а всех троих.

          Они третьи сутки держались за нашим судном, выстроившись почти правильным треугольником: парили, раскинув узкие крылья.

          Вот один из них, тот, что оказывался слева в дальнем углу, делал горку и, скользя по воздушному потоку, начинал снижаться, приближаясь к судну. К той точке над судном, которая служила вершиной переднего угла треугольника.

          Это была выбранная ими точка метрах в пятнадцати выше мачты, предназначенной для несения специальных огней: ходовых и аварийных, которые судно обязано держать включёнными ночью для обозначения своего присутствия на море.

          Ночью эти же огни служили хорошим ориентиром для наших попутчиков.

Достигнув этой точки, альбатрос, как по ниточке, начинал отставать от судна, постепенно теряя высоту, пока не достигал правого дальнего угла воздушной фигуры. И оттуда, уже из этой точки, перемещался влево до места начала маневра. Другие альбатросы почти в точности повторяли маневры первого. И отклонения их движений странным образом были гармоничны, и нам, смотревшим на них, вольных странников неба и моря, было легко и спокойно.

          Никто ни разу не видел за всё это время, чтобы хотя бы один из них хотя бы шевельнул крылом.

          –Да – нет! – С досадой воскликнул Сашка. – Поймали! Пойманного альбатроса видел? Вблизи. – И мы помчались на кормовую часть судна, на ютовую палубу. Там было оборудовано место для курения и там, во время перекуров, создавался своеобразный клуб моряцкого трёпа.

           Альбатрос показался мне неуклюжим. Он был размером с небольшого домашнего гуся. С огромным крючковатым клювом. Он был, я это увидел, напуган и зол от испуга.

Михаил Иванович  со своей всегдашней саркастической ухмылкой держал его за крылья жёстко и крепко, внимательно следя за быстрыми движениями его головы, украшенной великолепным оружием.

          –Э! Э! – Предупреждающе прикрикнул судовой токарь Михаил Иванович на нас, желающих рассмотреть альбатроса поближе. Но не успел со своим предупреждением. Альбатрос извернул свою гибкую, почти гусиную, шею, и хватанул Сашкину ногу.

4

От штанины полетели клочья. Пока Сашка отскакивал, альбатрос успел несколько раз клюнуть, почти укусить, его в ногу. Брызнула кровь.

          – Я ж вас предупреждал! – Осуждающе и с сожалением проворчал Михаил Иванович и в утешение показал свою правую руку, кое-как перевязанную головным платком, удобным моряцким головным убором, с пиратских времён и до сих пор пользующимся популярностью.

          Прибыли на ют и лица начальствующего состава.

          Сашку отправили к судовому врачу, и тот тоже пришёл смотреть альбатроса.

          Михаилу Ивановичу приказано было писать объяснительную. – Не сейчас, а потом, когда альбатрос будет осмотрен и отпущен. – Как за что? – За нарушение техники безопасности! – Что значит какое? – А на мачту за ним без страховки и без инструктажа поднимался? А руку он тебе повредил? А ногу несчастному кадету? – Его, кстати, тоже наказать бы! – Сашка спрятался за спины. Михаил Иванович на мачту не лазил, а лазил второй радист, который тут же благоразумно исчез в недрах надстройки.

          Потом послали старшего матроса-плотника за рулеткой. Альбатросу растягивали крылья, измеряли их великолепный, почти трёхметровый, размах. Измерили высоту, длину и толщину веретенообразного  тела альбатроса. Когда измеряли высоту, круглолицый, круглоглазый, Володя Половинкин, матрос, бывший жокей, ехидно посоветовавший измерить высоту в холке, засмеялся. Мы – я и Сашка  тоже. Все остальные – тоже.

          Долго решали, что с ним делать! Судовые женщины хотели отпустить. Кто-то хотел взять себе. Кто-то предложил, – в лапшу! Альбатрос в лапшу не годился, его мясо пахло рыбой, – решили все, будто кто-то запросто едал альбатроса и знает вкус и запах его мяса.

          – Да кто его будет лишать жизни?

          – Лишить жизни не проблема. – Не то пошутил, не то всерьёз сказал вечно хмурый второй повар с пиратской бородой – Витёк – значительно поигрывая тесаком для разделки мяса. – А вот кто его ощипывать будет?

          Все посмотрели на Сашку.

          – Живого? – Отвернувшись, пробурчал Сашка.

          Вверху два оставшихся альбатроса продолжали своё стремительное бесшумное скольжение за судном, по известной им,  ими самими облюбованной траектории.

Пойманного альбатроса, в конце концов, с сожалением отпустили, и он, клекотнув, присоединился к остальным.

          Когда впоследствии за судном, на котором я оказывался, увязывался альбатрос, уже не атлантический, а тихоокеанский его собрат, я некоторое время смотрел за его мощным

5

волшебным полётом, и грусть накатывала на меня отчего-то, и завершалось это всё каким-то отчаянием и опустошением. Будто бы кто-то цепкий держал меня  за крылья и не отпускал туда,  где мне и место, и жизнь, и всё!

          Когда я рассказал про это одному из коллег, с которым можно было разговаривать на такие темы. Он прищурился и сказал. – Недостижимое совершенство кажется человеку непостижимым таинственным и притягательным. – А я иногда скачу конём по степи. – И стеснительно и виновато усмехнулся.

          Мне стало легче.