Тетка  Полина примчалась с рынка на велосипеде. Она приткнула руль к забору, нацепила очки, и выхватив из корзины на багажнике газету, принялась читать.

   - Это что ж это делается-то! Ай-ай-ай! Вот знать бы заранее! В руках, можно сказать, миллионы держала и упустила! - сокрушалась она к огуречной грядке.

     - Вот! Вот это место!  Здесь она, моя ласточка, моя тютюлечка и родилась! Я, можно сказать, мать ее родная, поливала ее, подкармливала! А теперь, выходит, я одна остаюсь не при чем!

      И  решительно развернувшись, Полина понеслась назад к дому. С полчаса там царила тишина, старательное сопение и бормотание. Наконец она вынесла кухонную доску, на которой цветными фломастерами было написано: "Здесь родилась Огуречная  Лошадка!" Полюбовавшись своей работой, Полина приколотила ее над калиткой и  принялась наводить чистоту и красоту в огороде.

     - И у меня все о'кей! Культур-мультур не хуже чем у людей.

       Она выдирала бурьян, расчищая дорожку от калитки до огуречной грядки, посыпая ее песочком, ровняя, притаптывая.

   С этим огуречным бумом Полине было не до Козы, а та где-то пропадала, с кем-то встречалась...Совершенно от рук отбилась.

  - Ну, вернись только. Я тебя выдою и выдеру! - грозилась Полина.

  Коза вернулась на другой день к вечеру и не одна. Возле нее похаживал и по-деловому осматривал потолок, стены, крышу, окидывал взором усадебный участок какой-то элегантный старичок с хризантемой в кармашке сиреневого пиджака.

- Проходите. Это моя домработница, - кивнула она на Полину.  Бедная старушка попятилась и села мимо стула. У ее Козы не было рогов! Хвостик был теперь не похож на кисточку для бритья, а остреньким шильцем торчал вверх. Куда-то делось вымя, вся она была гладко выбрита. И это еще не все. Она была зеленая и отпалированная до блеска!

И начался суровый разговор.

- Какое тебе молоко копеечное?! - топала ногами Коза. Я такое дело раскручиваю! Сама ж говорила: похожа, похожа, а теперь опять за свое!? Молоко ей подавай! У меня уже все получается. Я, может, завтра взлечу!          

- Да будет тебе!.. Взлетела одна такая...- махнула рукой бабка, - где взлетишь, там и сядешь.

   -Завтра у меня встреча с испанцами, послезавтра - с итальянцами. - Я уезжаю на гастроли в Америку! - Болтая, Коза раскладывала по столу, кровати и подоконнику фотографии.

 - Узнаешь? То-то!

 Яркие снимки изображали Алексашеньку в виде Огуречной Лошадки. Вот она резвится с детьми на песчаном острове среди пальм и фламинго. Вот она летит с девочкой на спине над морями-оеанами, а вот - скачет по горам, по долам.

      Ахая и близоруко щурясь, Полина рассматривала фото.

- Вроде...ты. Или не ты?.. - недоумевала она. - И когда успела -то, море, горы. Разве ты где дальше этого леса была?

- Ой! Вааще! Вот серость! Это ж современная техника! То ж компьютерная графика! - блеяла Алексашенька, выкатывая свои зеленые глазищи. - Ну? Похожа я на Огуречную?! Вот то-то и оно, что похожа!

- А я-то теперь как же? - взмолилась Полина.- Со мной  не пропадешь. Будешь у меня по хозяйству. Не реви, не реви. Лучше делом займись - грязищу развела, ступить некуда! Да пошевеливайся! А я в косметический кабинет. Массаж да макияж... Оттуда сразу на вернисаж. Вернусь, как освобожусь, ближе к ночи.

   За калиткой раздался нетерпеливый автомобильный  гудок. Коза чмокнула Полину в щечку и, виляя задом, процокала по лестнице.- Гуд бай!

- И на кого ж ты меня бросаешь! Завыла Полина, -Как же... За что же?! Она заголосила  на весь поселок и выбежала за калитку, но ее Алексашеньки и след простыл. Только пыль долго стояла туманом, оседая на серых сиренях.