Однажды в день, когда Вадим и Аня обычно не встречались,   раздался звонок.

-Я у бабушки, это в центре. Малый Вузовский. Знаешь?

- Найду.

 -Приезжай, - она назвала номер дома и квартиры, - Румянцева Н. И., второй этаж, звонить два раза. Запомнил?

-Румянцева - это фамилия твоей бабушки? – на всякий случай спросил Вадим.

-Да.

-Понятно. Буду через сорок минут.

-Хорошо, пока.

Он приблизительно знал, где расположен Малый Вузовский, но решил, что от Площади Ногина точно сумеет туда добраться. Улицы уходили круто вверх, внезапно заворачивали. Он спешил, волновался и когда добрался до Вузовского, тот оказался Большим Вузовским. Перед Вадимом было каменное ущелье, холодное ноябрьское солнце светило точно вдоль его центральной оси.  Переулок был тих, ни одного человека, словно он вымер.

 Вадиму пришлось еще немного проплутать, прежде чем он нашел Малый Вузовский, свернул и увидел нужный дом.

 Дом был старый, четырехэтажный, каменное крыльцо под деревянным навесом. Дверь тоже старая, рассохшаяся, с потрескавшимися филенками и очень большой железной ручкой.  Потолки в подъезде, как и в любом старом доме, были высокие, он поднялся на второй этаж, вот и большая деревянная дверь со множеством звонков и табличек.

Позвонил два раза.

Дверь ему открыла Аня. Она была в коротеньком халатике, на который был надет фартук, волосы завязаны узлом.

-Легко нашел?

-Не очень.

-Проходи.

Вадим вступил в темный,  чем-то заставленный коридор, справа из двери высунулась маленькая старушка.

-Анечка, это к тебе?

-Ко мне, Марья Степановна, ко мне.

Старушка скрылась, и тут же слева открылась другая дверь, и военный, в кителе, в фуражке, с кейсом в правой руке, вышел в коридор. Ни с кем не прощаясь и ничего не говоря, от открыл дверь  и вышел из квартиры. Вадим успел заметить погоны майора. Его кольнула ревность.

-Кто это?

-Сосед бабушки, готовится в академию.

- В Академию? – удивился Вадим, - в какую?

- При Генеральном Штабе. Это дом при военной академии, - объяснила Аня.

Из двери слева вышла низенькая полная  старушка с добродушным лицом, голова седая, в мелких кудряшках,  на ней тоже был фартук.

-Бабушка, познакомься, это Вадим, - сказала Аня, чему-то улыбаясь.

-Очень приятно, - ответила старушка, - Анечка, что же ты  стоишь? Приглашай гостя в комнату. А я сейчас пойду, посмотрю, пожарились ли котлетки.

Снова открылась дверь справа и высунулась давешняя старушка.

-Нина Петровна, это к Анечке?

-Да, да, Марья Степановна, не волнуйтесь.

- Я жду Юрочку. Он должен с минуту на минуту прийти.

Откуда-то донесся звук спускаемой воды, и слева   открылась еще одна дверь – женщина средних лет, быстро вышла из туалетной комнаты, мельком взглянула на Вадима. Аня потянула его за руку в комнату.

Оказавшись в комнате, Вадим сразу притянул ее к себе и стал жадно целовать. Она не сопротивлялась, его  руки скользили по ее телу, которое было горячим под этим коротеньким халатиком и цветным фартуком.

Раздались шаги. Аня отпрянула, поправила халатик и прическу и взялась за ручку двери.

-Тс! Соседка, подожди, Я на кухню, салат порежу. Ты, наверное, голоден?

-Да, но..

-Тс! Потом, бабушка пойдет за хлебом.

Она выскользнула за дверь. Оставшись один, он стал оглядывать комнату.

Большой шкаф образовал что-то вроде уголка со столиком и стоящим за ним трюмо, Буров сделал два шага вперед – справа стол, слева, упираясь в другую стену шкафа, стояла кровать, вид которой заставил его заволноваться. На окнах кружевные занавесочки, в правом углу, у стены, на тумбочке, старенький телевизор, с небольшим экраном, на стене - выцветший Шишкин – «Сосновая роща». Над столом полочки, две – три книги, фотографии в рамочках, на одной из них была изображена милая девушка в белом беретике, с выбивающейся из-под него челкой.

 -Это бабушка, - сказала Аня, внезапно появившись у Вадима за спиной, - замечательно, правда?

-Какая красавица! Ты вся в нее, - он снова  прижал Аню к себе, она выскользнула, - пойду жарить котлеты. Если хочешь, можешь посмотреть альбом с моими фотографиями, - Аня отрыла дверцу очень старого шкафа, встала на стул и полезла на верхнюю полку. Он увидел, как  халатик поехал вверх,  открылись ее крепкие икры, а затем и крутые бедра. Вадим подошел и обнял ее ноги.

Тише ты,  - она засмеялась, - еще уронишь.

-Не уроню.

-На, смотри, - она протянула ему пухлый альбом, в темно-зеленой потертой бархатной обложке, легко спрыгнула со стула и опять исчезла за дверью. Буров сел на кровать и открыл альбом. Здесь были детские и школьные фотографии Ани: вот она в первом классе, с наклоненной набок головкой, большие белые банты, чуть припухлые губки и очень серьезное выражение лица. Вот худенькая, почти подросток, с короткой стрижкой, с подружками во дворе, в руках скакалка. Вот в Прибалтике – надпись «Подруге Оле на память. Рига. Взморье. 73 год».  Вот во дворе в клетчатом пальто и вязаной шапочке. А вот за столом в какой-то компании, это, кажется, Вольдемар, точно, он, а это спортивный Олег, улыбается, а она дурачится, подняв бутылку вместо бокала. Этот снимок Вадиму не очень понравился.

Вскоре Аня с бабушкой вернулись. На столе появлялись последовательно  горячие котлетки с картошкой и  салатом, бутылка сладкой вишневой наливки, чай с пирожками и

крендельками. И Аня все время убегала на кухню, возвращалась и бежала снова.

 Он  с трудом дождался, когда бабушка ушла за хлебом.