Не такой уж большой оказалась пятикомнатная квартира Лукашевичей. Сидели везде, где можно было присесть: на стульях, диванах, кроватях, даже на подоконниках. Монотонный гвалт и отдельные выкрики были слышны уже с лестничной клетки.

– Эге, – подумал Григорий Ефимович, – если так будет проходить собрание, мы его точно проиграем.  – Всем пламенный привет! – прогремел Зацепин, протискиваясь в столовую. Ему уступили место за столом, но садиться он не стал.

– Всех поздравляю! Фронт противника прогнулся, но… ещё не прорван. Направление главного удара сегодня – это собрание. Нет сомнения, что Администрация, инвесторы, застройщик к нему будут подготовлены. Нам необходимо всё предвидеть и наносить упреждающие удары. – Заслышав решительный и твёрдый голос лидера, все подтянулись к столовой. Кто не поместился, толпились в холле. – К сожалению, я не смогу быть на собрании. Сегодня с последним поездом должен уехать в командировку в Питер.

– Гу-у-у, – прокатился по квартире гул недоумения.

– Григорий Ефимович, Вы не имеете права, – прокричала из холла высокая худощавая женщина. Зацепин знал её, но как зовут – не помнил.

– Увы, ничего нельзя изменить. Так надо. Ведь я работаю на государственном предприятии. Как пелось в старой нашей песне, прежде думай о родине, а потом о себе. – В квартире повисла тишина общего огорчения. – Давайте о главном. А главное – кто будет вести собрание. Председателем, как бы ни складывалась обстановка, должен быть Смирнов. – Андрей Петрович поёжился. Он прекрасно представлял, что это не его амплуа. – А ты не ёрзай, не ёрзай. И своё интеллигентское сюсюканье спрячь поглубже в карман. Твоё дело – твёрдость, уверенность, решительность. Для этого из разных концов зала должны настойчиво звучать голоса за Смирнова. И всё решить голосованием. Здесь – никаких уступок. Иначе всё потечёт не нашим руслом.

Теперь – переполненный зал… День-то рабочий. Время – рабочее. Нельзя, чтобы в зале были одни пенсионеры. Администрация именно на это и рассчитывает. Средний возраст и молодёжь – обязательно. Лиза, здесь надежда только на тебя и твоих помощников. Ещё раз обойти все дома. Уговаривать, убеждать, даже просить!

– Дядя Гриша, не переживайте. Наш возраст будет. И выступающие будут. – Лиза выглядела радостно возбуждённой и была очаровательна.

– Выступающие – это, пожалуй, самый ответственный момент. Первые пять-шесть человек должны быть логичны, конкретны, убедительны. Они должны требовать ответы на те вопросы, что мы ставили во всех наших письмах. Дело в том, что через тридцать-сорок минут выступлений обязательно начнётся хаос. Все будут рваться к микрофону, и председателю придётся нелегко.

Мелочей за эти два дня ещё много продумать придётся. Неожиданностей во время собрания окажется тоже немало. Но проект решения должен быть готов до того. Здесь проблем нет. Ясность у нас полная. Коротко, сжато… всё по вопросам наших писем. Сделать десять-двенадцать экземпляров и после четвёртого-пятого выступления выложить перед каждым на столе президиума и пустить по залу. Пусть изучают. Я уверен – ни на один из вопросов у них ответов не будет.

Светлана Тимофеевна наклонилась к Андрею Петровичу и тихо прошептала:

– Председатель, распускай своё собрание, не то Григорий на поезд опоздает, – а потом вслух Зацепину. – Гриша, давай я тебе быстренько кофе сварю, чтоб ты взбодрился. Какой-то ты заморённый сегодня. Билет-то на поезд у тебя есть?

– Света, откуда? Командировка внезапная. Только сегодня всё определилось. Куплю на вокзале. А нет – поезд длинный, проводников много. В первый раз что ли? Вспомню студенческую молодость.