«С навьюченным караваном мыслей и впечатлений въезжал я в вожделенные пределы Персии». В таком многообещающем стиле мог начать записки прежний путешественник, воздавая себе за лишения и опасности тернистых странствий. Поэт и дипломат Александр Грибоедов, с именем которого у нас накрепко связалось имя этой страны, сообщал с дороги: «Вот год с несколькими днями, как я сел на лошадь, из Тифлиса пустился в Иран… С тех пор не нахожу самого себя. Как это делается? Человек по 70-ти вёрст верхом скачет каждый день, и скачет по два месяца сряду, под знойным персидским небом, по снегам в Кавказе, и промежутки отдохновения. Недели две, много три, на одном месте! До меня известия из России доходят как лучи от Сириуса, через шесть лет».
