На этот сбор причастных к русской литературе граждан пришел Президент.

У нас принято ругать его на кухне и в сети, а при личной встрече – прятать глаза или дрожащим голосом просить… денег.

И то и другое противно.

Была надежда, что владеющие словом пи¬сатели сумеют объяснить главе государства, что мы идем ко дну, что неумелую команду и растерявшихся пассажиров надо спасать. Ведь совсем недавно Валентин Распутин заявил об этом прямо и бесстрашно: «Мы живем в оккупированной стране!»

Но надежда умерла первой.

Вячеслав Огрызко огрызнулся вослед: «Всё было умело отрежиссировано. Слово на встрече с Президентом получали заранее отобранные люди».

Это Валерий Ганичев – отобранный? Или Сергей Шаргунов, автор романа «1993»,– ото¬бранный?

Владимир Бондаренко, огорченный хо¬лостым результатом встречи, пишет: «Рос¬сийское литературное собрание обошлось полностью без современной русской литера¬туры, её как бы и не было».

А кто виноват?

Что мешало Валерию Ганичеву сказать о самом главном?

Возраст?

Наш писательский вожак сделал доклад… об успехах Союза писателей России – веду¬щей, самой многочисленной писательской организации, взявшей под свое крыло 7,5 ты¬сячи литераторов (бурные, продолжительные аплодисменты).

Возраст…

Старость, однако, не помешала, а наобо¬рот, поспособствовала Александру Солжени¬цыну, сходя в гроб, «благословить» наше род¬ное правительство: «Нами правят предатели!»

Ганичев «не имел права ставить под удар организацию»?..

А еще он не имел права награждать Путина наспех придуманной премией за несколько дней до этого – опять же от имени «самой многочисленной» писательской организа¬ции, нищей, сирой и убогой, работающей «за бесплатно» уже много лет.

Кстати, о деньгах.

О «вспомоществовании» Президента по¬просил отнюдь не самый бедный Юрий Поляков, главный редактор «Литературной газеты»:

«На сегодняшний день у российских авто¬ров нет законного права быть писателями и объединяться в союз. Раньше союзы имели свои типографии, издательства, могли этим зарабатывать деньги для страны и на свои нужды. Сейчас писатели не могут получить пенсию за свои труды. Сейчас нужны право¬вые нормы о творческих союзах и статусе творческого работника».

Ответ Владимира Путина «воодушевил» присутствующих: «Мы не сможем вернуть… способы материального поощрения для пи¬сателей».

Сергей Шаргунов (президент его дважды назвал Федей!) вместо заранее согласованной просьбы вдруг (или не вдруг?) залепетал что-то о Болотной, о лимоне для ОМОНА, о не-счастных оппозиционерах…

Вот тут Путин сел на любимого конька и ответил! И началось! Точнее, началась.

Сага о лагерях, об утопленных священни¬ках, об опереточной Украине…

Вот этого все СМИ и ждали.

Дождались, наконец.

О литературе теперь можно было и не вспоминать.

Нет, конечно, Владимир Владимирович – добрый президент, почти царь-батюшка, он сироткам литературным вручил подарки – в виде обещаний, как это у наших начальников принято.

Обещал объявить 2015-й годом литерату¬ры, вернуть экзамен по литературе в школу, создать Фонд поддержки драматургии, уч¬редить Премию Президента РФ в области… детской литературы.

Обещанного, говорят, три года ждут.

Закона о творческих союзах мы ждали почти 20 лет.

Не дождались.

Ничего, еще лет тридцать подождем!..

А в это время под шумок закрывают Книжную палату, неэффективные ВУЗы, школы, библиотеки, да что там – сотни за¬водов! Продают все и вся оптом и в розницу, принимают законы, способствующие рас¬продаже, а для тех, кто против – ужесточают наказания, например, по 282-й, так называ¬емой «русской» статье. Лозунг «Русский, не пей!» признан экстремистским…

Тут уж не знаешь, плакать или смеяться.

По следам прошедшего якобы литератур¬ного собрания не хочется идти, да и невоз¬можно – все разбрелись в разные стороны.

Что же нам остается?..

Позовем на помощь классиков – того же Михаила Лермонтова:

Печально я гляжу на наше поколенье…

А если без печали?

– Пожалуйста, Сергей Есенин:

Приемлю все,

Как есть, все принимаю.

Готов идти по выбитым следам,

Отдам всю душу октябрю и маю,

Но только лиры милой не отдам.

Лиру у нас точно не отнять.

Разве что вместе с жизнью.