С самого утра Альбину не покидало предчувствие, что сегодня обязательно случится что-то важное. От волнения кусок в горло не лез. Подбадривала себя, но мандраж одолевал.

«И чего я так переживаю? Иван Андреевич – классный дядька. С пониманием к практикантам относится. И ребята юморные. Один Боря чего стоит. Недаром Ксюха сменила ему прозвище Чурчхела на Чехонте: Антона Павловича цитирует по любому поводу».

Глотнув чаю, закинула в сумку планшет, оделась и выбежала из дома. В метро, глядя на неприветливые помятые лица пассажиров, твердила ставшую привычной просьбу:

«Ангел, пусть день пройдет хорошо!»

 В электричке в очередной раз перечитала в учебнике раздел супов. Сегодня – ответственный день: после тестового задания по кашам шеф-повар доверил приготовление супа-пюре из курицы для детского меню. За два дня экспериментов Альбина закормила родителей разными вариантами блюда, и, наконец, шеф утвердил рецепт.

«Мой первый гастрономический пленэр».

Чем ближе к пансионату, тем сильнее колотилось сердце. Автобус подъехал к остановке «Дом отдыха». Альбина заспешила к выходу. В куче мусора, выпавшего из перевернутой урны, копошилась большая серая крыса. Альбина застыла на месте, ухватившись за поручень, припоминая, что значит увидеть эту тварь. В голову лезли только позор и предательство. По спине пробежал неприятный холодок.

Из оцепенения вывел недовольный голос водителя, которому ее замешательство не давало закрыть дверь:

— Девушка, выхо́дите, или все-таки едем?

— Да, да, – опомнилась Альбина и выскочила на улицу.

Крыса шмыгнула в кусты. Альбина постояла, глядя вслед пыхтящему автобусу, не решаясь идти дальше.

«С готовкой облажаюсь…» – машинально побрела в сторону проходной, не ответила на приветствие охранника и очнулась только в столовой от бодрого возгласа.

— Алька, здоро́во! – Боря суетился, нарезая хлеб. – А хорошая сегодня погода... Не жарко...

Альбина досадливо перебила:

—    В такую погоду хорошо повеситься…47

Борис загоготал:

— Запомнила! – и поправил высокий колпак. – А чего хмурая?

— Да так, ничего…  – Альбина проскочила в раздевалку.

На смене их четверо – лучшие студенты курса. Чередовали работу на кухне и обслуживание отдыхающих. Альбина сверила порционные расчеты с технологической картой, поставила вариться промытую куриную грудку с лавровым листом.

«Это вам, Альбина Андреевна, не кобальт с белилами смешивать», – ловко заправила маслом разноцветный винегрет.

Через сорок минут, высунув от увлечения кончик языка, Альбина украшала дымящийся в тарелках суп корабликами из половинок перепелиных яиц и кусочков болгарского перца вместо паруса:

«Чем не Айвазовский?!»

Шеф-повар похвалил:

— Молодец, дочка!

 Альбина выглянула через раздаточное окно и насчитала человек тридцать гостей. Супы унесли, значит в зале – дети. Укладывая чистую посуду на стеллажи для просушки, думала о крысе: с какой стороны ждать неприятностей? До сегодняшнего дня все шло гладко. Проходить практику в доме отдыха нравилось. За неделю познакомилась со многими гостями, обслуживая их столики. Несколько раз гуляла по территории, любуясь симпатичными коттеджами в европейском стиле, могучими дубами и нарядными кленами в парке. Только к озеру не подходила, боязливо посматривая в его сторону.

Из раздумий вывел окрик Бориса:

— Аля, к шефу!

Альбина выключила воду, стянула перчатки, и, вытирая на ходу руки о фартук, заспешила в зал. Шеф-повар хмурил брови:

— Ну, Никитина, тебя за шестым столиком требуют, – его голос показался строгим.

— Что-то не так? – снова вспомнилась проклятая серая крыса.

— Иди, сама узнаешь.

От волнения ноги ослабли, и Альбина, зачем-то взяв поднос для грязной посуды, побрела к шестому столику. Краем глаза заметила, что Борька и шеф не отставали.

«Предательство? Вряд ли. Скорее – позор! Да еще и при всех!» – промелькнуло в голове.

Стол номер шесть стоял у окна за массивной колонной. Все эти дни он пустовал, а сейчас Альбина увидела сидящего за ним молодого мужчину.

«Симпатичный… И чего улыбается?»

Напротив, спиной к ней, – ребенок в цветастом свитере. Светлые волосы доходили до плеч. Перед ним – книга с яркой обложкой и надписью «Планеты».

Мужчина встал:

— Добрый день. Хотел выразить вам признательность: Егор первое не любит, а ваш суп за милую душу съел.

Альбина была готова к чему угодно, только не к похвале. Густо покраснела и промямлила:

— Я? Суп? Не…

Иван Андреевич пришел на помощь:

— Как шеф-повар нашего ресторана, очень доволен практикантами в этом сезоне.

Мужчина обратился к ребенку:

— Егор, ты же просил пригласить чудо-повара?

Ребенок обернулся, и Альбина вскрикнула, уронив поднос. Казалось, стены столовой пошатнулись. Живот стянуло узлом. Сердце заметалось. На нее смотрели огромные голубые глаза утонувшего мальчика.

«Почему? Здесь… Живой? – она вцепилась в спинку стула, чтобы не упасть, – не Симеон, а Егор?»

 Мужчина поднял поднос, а шеф затараторил:

— Прошу прощения. Первый день на меню работает, волнение.

— Ничего страшного. Это всего лишь поднос, – отец Егора смотрел с удивлением.

Иван Андреевич строго заглядывал в глаза Альбине:

— Никитина, ты в порядке?

— Да, я… да… все хорошо, Иван Андреевич, – она судорожно вздохнула, машинально поправив волосы, выбившиеся из-под поварского колпака.

— Тогда жду на кухне. Борис, идемте! – и добавил: – Еще раз прошу извинить: практиканты, сноровки маловато.

Альбина переводила растерянный взгляд с мужчины на его сына:

«Уходить или извиняться?»

Егор встал из-за стола и взял ее за руку:

— А тебя как зовут?

— Альбина. Я тут практику прохожу…

«Блин, чего несу?»

Егор продолжил, сильно картавя:

— Я люблю кушать котлетки, а папа говорит, чтобы полететь на большой ракете, надо суп есть, много каши и яблочки.

«Какая у него теплая ладошка», – Альбина улыбнулась.

Егор продолжал щебетать:

— Твой суп я могу каждый день есть. Мне кораблики понравились. Я нарисовал один. Давай покажу! – он потянул Альбину в сторону.

— Егор, подожди! – вмешался отец мальчика, удержав его за плечи, – вы извините, Альбина, Егорка может заговорить любого. Мы только вчера приехали, а он уже успел со всеми соседями перезнакомиться на этаже.

— Ничего страшного, – Альбина теребила край фартука, – мне действительно надо еще посуду мыть, и на кухне убраться.

«Блин! При чем тут кухня и посуда?» – щеки пекло жаром. Альбина посмотрела на Егора, и поразительное сходство с тем ребенком снова болезненно кольнуло.

А Егорка, не выпуская ее руки, проговорил слегка расстроенным голосом:

— А завтра будешь кашку мне готовить?

— А какую ты больше любишь?

— Гречу, с молоком, – его лицо засветилось.

«Смешной какой», – Альбина успокоилась.

— Хорошо, я спрошу у самого главного дяденьки на кухне, можем ли мы приготовить гречневую кашу на завтрак. А ты сегодня обязательно приходи на ужин, там будут котлетки и картофельное пюре.

— Мы в городе перекусим: у Егорки урок в художественной школе, – вмешался в разговор отец мальчика.

Альбина вздрогнула:

«Опять живопись!»

— Я вас чем-то расстроил? – поинтересовался отец Егора.

— Нет! Мне просто надо идти. Извините, – от переживаний кружилась голова и хотелось пить, – приятного аппетита.

Шеф-повар стоял в дверях моечной.

— Что это было, Никитина?

— Иван Андреевич, простите, мне нехорошо стало.

— Заболела?

— Голова вдруг закружилась. Можно мне отпроситься? С ужина.

Иван Андреевич изобразил недовольство:

— Ох уж эти юные особы… Ладно, пусть Борис тебя подменит, но завтра чтоб как штык – у нас заезд!

Альбина поблагодарила шефа, договорилась с Борей, быстро шмыгнула в раздевалку и через пятнадцать минут стояла на автобусной остановке. Мусор из урны убрали, а крысы и след простыл.