ГРОЗЫ В ГОРАХ.

В высоких широтах грозы бывают не очень часто. Но уж если случаются, то своей мощью норовят враз отыграться за редкость своего явления. Особенно впечатляет гроза в горах, когда заряженные облака ползут по скалам и молнии бьют в упор, как кинжальный пулеметный огонь из амбразуры.
Впервые в такую грозу я попал в июне 1983 года. Мои сотоварищи уже вкалывали на полевых работах, а я дописывал геологический отчет по Нижней Колыме. В один замечательный солнечный день всех, кто не успел уйти в поле, внезапно мобилизовали на поиски придурка, пропавшего на водоразделе Неры и Большого Тарына. Потом выяснилось, что этот тип, явно не в ладах с головой, решил, что он перетрудился и пора ему уединиться в горной тундре для неспешного размышления о смысле жизни. Исчезновение человека — всегда ЧП, независимо от того, случайное оно или умышленное. Чтобы прервать раздумья этого мыслителя, понадобился двухнедельный поиск с участием вертолетов и множества людей, впрочем, бесполезный. Все время, когда его искали, виновник происшествия отсиживался на старой геологической базе, куда никто не догадался заглянуть. Когда там закончились старые консервы (через месяц после его исчезновения, когда поиски уже прекратились, как безрезультатные), он без смущения явился сам. Но я на него не в обиде. Благодаря этому происшествию я увидел одно из красивейших мест в Оймяконье, куда иначе вряд ли попал бы.
Поисковые группы по три человека забросили в разные долины, сходящиеся здесь в один узел, с задачей просмотреть все возможные пути миграции придурка через перевалы. Наша группа попала в истоки реки Тарыннах. Здесь разноцветные альпийские луга соперничают красотой с красноватыми скалами, сложенными вулканическими туфами. Эйфория от окружающих пейзажей пересиливала мрачное ожидание возможной находки трупа, никому и в голову не приходила мысль о добровольном отшельничестве пропавшего без вести.
Однажды, переваливая в другой ручей, мы поднялись на обширное высокогорное плато, ровное, как стол. День был солнечный, жара то и дело побуждала плюхаться в воду и смачивать в ней одежду. И вдруг что-то меня дернуло спросить у моих бывалых спутников, бывают ли здесь сильные грозы. Они заверили, что бывают, да еще какие, и лучше бы о них помолчать, чтобы не сглазить. А то на плоском водоразделе ружья у нас за спиной будут замечательными громоотводами.
Не прошло и минуты после этого замечания, как ясное небо потемнело, из-за ближайшего хребта иссиня-черным драконом вылетела туча и с грохотом понеслась на нас. Наш рывок по плато к ближайшему распадку явно был на уровне приличного спортивного достижения. Едва мы слетели вниз, в нерастаявший снежник под расщелиной скалы, как молнии пошли в упор хлестать плато, только что нами покинутое. От грома близких разрядов заложило уши. За полчаса ливня вымокли до нитки. А потом гроза иссякла так же внезапно, как возникла. Воссияло солнце в безмятежном и ярко-синем небе, как это бывает только в горах в ясный день, вокруг мгновенно разлилась такая благодать, что с трудом верилось в реальность только что пережитого. Мои спутники не замедлили иронично заметить: молодец, выпросил себе грозу, теперь будешь знать.
Под другой грозовой обстрел я попал двумя годами позже на водоразделе рек Ольчан и Бергеннях. С утра ярко светило солнце, непогоды ничто не предвещало, идти по вершине хребта, любуясь на уходящие в голубую даль бесконечные цепи гор — одно удовольствие. К обеду сияние окружающего мира как-то поблекло, потускнело. И вдруг я услышал жужжание, похожее на шмелиное, сначала чуть слышное, потом все более громкое. Никаких шмелей в царстве камня и снега быть не может, я остановился и в недоумении завертел головой. Мой напарник, студент из Воронежа Гриша Новиков, сказал: «Да это у тебя ружье жужжит».
И действительно, звук шел от ствола над моим плечом. Прислушавшись внимательнее, мы обнаружили, что ружью в унисон подзуживают наши молотки, только чуть тише. Моих отрывочных знаний по физике хватило, чтобы сообразить — в воздухе сильнейшая электризация. Вскоре почувствовали покалывание кожи в корнях волос и кончиках пальцев. Будь чуть темнее, наверное, увидели бы и светящиеся ореолы вокруг своих не слишком праведных голов — призрачные голубые огни Святого Эльма, как издавна называют это диво моряки.
Хотя намеченный путь по хребту не был пройден и на половину, я решил уйти вниз. Еще тускло светило солнце, но от этого зуммера в собственном ружье стало неуютно. Не успели мы пройти заснеженную расщелину распадка, как стало темно. Солнечный свет будто выключили. И загремело. Молнии били без пауз, словно вырос сверкающий огненный частокол, разрывающий стену ливня. От грохота задрожал склон, к непрерывному грому добавился звук близкого камнепада. Иногда казалось, что близкий разряд ударил в камни на расстоянии всего нескольких шагов от тебя.
Эта феерия длилась больше часа, оглушив и ошеломив своей необузданной яростью. Похоже, что грозовая туча зацепилась за нашу гору и разрядила на нее весь свой боезапас. Кривые чахлые лиственницы, растущие в подножье склона, через одну были посечены молниями. Потом после часовой паузы снова началась гроза. Возможно, та же самая туча сделала круг над горами и вернулась, чтобы добавить. Но вторая гроза была лишь бледным подобием первой, мы не стали даже останавливаться.