09.

 

Когда Борисоглебский проснулся, то смутно припомнил, что засыпал не один, а с женщиной. Первую секунду он даже не мог толком понять, где находится, и машинально подумал, что Анфиса, по своему обыкновению вскакивающая раньше его, уже убежала в ванную, но потом вспомнил, что он не дома, а вчерашней женщиной была Люда. Борисоглебский очень этому удивился и подумал, что хорошо, что она уже ушла, избавив его и себя от ненужной неловкости.

Борисоглебский сел на кровати, и его голова тут же мучительно загудела. Он поморщился, но все же встал и пошел в ванную, где больно ушиб ногу о коробку с кафелем.

После обеда Борисоглебского начало сильно мутить. Он лег на постель и проснулся только от того, что в дверь неумолчно звонил звонок. "Зорин", - недовольно подумал Борисоглебский и решил не вставать. Но тут заметил, что в комнате было солнечно, и понял, что проспал почти сутки. Он завернулся в одеяло и пошел открывать.

На пороге, к его удивлению стоял, вовсе не Зорин, а небольшой коренастый человек в темно-коричневой куртке с очень недовольным лицом.

- Здравствуйте, - сказал человек и, не дожидаясь приглашения перешагнул порог, - извините, что разбудил. Константин Алексеевич Женжуров. Следователь уголовного розыска.

Женжуров для проформы раскрыл перед ним книжечку, но Борисоглебский на нее даже не посмотрел, и, стыдливо закрывая собой пустые бутылки, рядком стоявшие вдоль стенки в прихожей, пропустил Женжурова на кухню. Тот прошел прямо в обуви, сел на табуретку, расстегнул куртку (Борисоглебский мысленно почему-то отметил меховую подстежку) и достал толстый блокнот.

- Вопросов у меня к вам немного, но вы должны постараться ответить на них максимально объективно, - строго предупредил Женжуров.

Борисоглебский медленно осел на стул, придерживая спадающее одеяло руками и неуверенно кивнул.

- Итак, вы Борисоглебский Вячеслав Андреевич. В эту квартиру переехали почти два месяца назад в результате развода с женой. - Женжуров вдруг резко возвел на него глаза и спросил: - Так?

- Так, - согласился Борисоглебский. В его голове вдруг колыхнулась какая-то неприятная, смутная догадка и он встревоженно спросил, почти схватив следователя за рукав: - А что? Что-то с моей женой?

- Нет, с вашей женой все в порядке. Вернее, я не знаю, что там у вас с вашей бывшей женой. Речь совсем не о ней.

Борисоглебский сразу же успокоился и натянул одеяло до подбородка.

- Вам знаком Дымшиц Николай Альбертович?

- Это мой сосед.

- Значит, знаком, - подытожил Женжуров и опять резко вонзил в Борисоглебского глаза.

- Знаком, - сказал Борисоглебский более твердо и спросил: - Он что-нибудь сделал?

- А насколько хорошо знаком? - спросил Женжуров, оставив вопрос Борисоглебского без внимания.

Борисоглебский замялся.

- Ну, я к нему заходил несколько раз. Фараона заносил... ну, это кот его... один раз посидели недолго. Поговорили...

- М-гм... А не видели ли вы за это время каких-нибудь его друзей, знакомых, которые к нему заходили?

- Нет, он не особенно общителен, - сказал Борисоглебский.

- Но на ваш праздник все-таки пришел? - спросил Женжуров.

Борисоглебский кивнул, лишний раз удивившись осведомленности Женжурова.

- В тот день вы ночевали дома?

- Конечно, - сказал Борисоглебский.

- Не выходя из квартиры? - уточнил Женжуров.

- Ну да.

- И кто-нибудь может это подтвердить?

Борисоглебский вспомнил Люду и обрадовался:

- Да. Может. Люда. Она в соседней квартире живет, в сто седьмой.

- Значит, она всю ночь находилась с вами, - сказал Женжуров. И Борисоглебскому показалось, что тот усмехнулся.

- Да, - сказал Борисоглебский, - только она, может, в этом не сознается.

Следователь что-то записал в блокноте и скороговоркой произнес:

- Видите ли, позавчера, как раз в ночь после вашего новоселья, Николай Альбертович был убит.

Борисоглебский удивленно посмотрел на Женжурова, словно не совсем в это веря, а тот, в свою очередь, внимательно пронаблюдал за его реакцией.

- Вчера ему целый день звонил из университета один его коллега...

- Который ему сигары из Америки привозил? - почему-то вспомнил Борисоглебский.

- Какие сигары? - с интересом спросил Женжуров.

Борисоглебский сбегал в комнату и вернулся с пепельницей, в которой лежала недокуренная коричневая сигара.

- А, нет, - разочарованно отмахнулся Женжуров, - эти он покупал в киоске через дорогу...

"Значит, соврал, - с укоризной подумал Борисоглебский,- а может, просто хотел произвести впечатление".

- Так вот, ему звонили, требовалось его согласие на переиздание какого-то старого учебника. В состав авторов входил и он. Трубку никто не брал, приехали сюда, дверь толкнули - открыта... в общем, вот так... Дверь у него была на кодовом замке, значит, убийца либо знал код, либо был кем-то из знакомых, которого Дымшиц пускал к себе... Вы были одним из тех, кто последний раз его видел, я имею в виду присутствовавших у вас... поэтому попытайтесь вспомнить как можно больше деталей, этим вы поможете следствию...

Женжуров протараторил это на одном дыхании и вздохнул. И Борисоглебскому показалось, что на самом деле следователю глубоко безразличен и Дымшиц, и он сам, Борисоглебский, и еще безразлично ему множество расследуемых смертей. Он увидел через усталость Женжурова усталость всей эпохи и участливо спросил:

- Может быть, чаю?

Но Женжуров отказался.

Борисоглебский рассказал ему про тот вечер, про цыганку, про синильную кислоту, про Верочку, Идрисова и Муравкиных. А Женжуров кивал, время от времени резко поднимая глаза, и строчил в своем блокноте.

- Спасибо за информацию, - на прощание поблагодарил он. - Вот вам мой телефон, если еще что-нибудь вспомните, не стесняйтесь... любая мелочь...

Женжуров поднялся, застегнул куртку на молнию и все до последней кнопки и как-то совсем неофициально сообщил:

- Я теперь к вашему другу, Гольдинеру... И еще. Если захотите попрощаться - похороны завтра в четырнадцать ноль-ноль. Квартиру знаете.

Борисоглебский посмотрел на захлопнувшуюся дверь, испытывая странное, но уже знакомое чувство, что все это происходит не с ним.