Однажды, необъяснимо почему, мой взгляд притянулся к обыкновенному, мало чем выделяющемуся среди других человеку. Сердце ворохнулось и заколотилось неровно, скачками, словно хотело выпрыгнуть и разбиться у ног шедшего навстречу. Я была не одна, шла под руку с другом, который меня обожал, боготворил, я отвечала ему привязанностью и была счастлива тем много лет подряд, как счастлива улитка в своем надежном, уютном укрытии. Но случается, и она высовывает голову из раковинки и опьяненно устремляется вперед, навстречу неизвестности.

Тот, к которому притянулся мой взгляд, был относительно известен мне. Он жил в доме напротив. Более того, с его женой мы знали друг друга по имени, мило здоровались, иногда обменивались незначительными фразами. "Муж Раины",- отмечала я про себя, когда видела его через окно или при встрече на улице. Он был строен, изящен, легок на ногу. Потом я нарекла его, не зная имени, Гермесом. Может быть, уже тогда я бессознательно выделила его из круга других, которые жили по соседству, сталкивались со мной во дворе: кто-то радушно, кто-то равнодушно кивал, а кто-то совсем не обращал внимания. Да и мне, как принято говорить сейчас, кто есть кто, было до лампочки. Кто он - муж Раины, чем занимается, чем интересен - мне было до поры до времени тоже все равно, встречается - ну и пусть, перехлестнулись взглядами - и мимо, каждый по своему пути.

Однако случайность не унималась, разжигала мое внимание к этому человеку, доносила разные слухи. "Вольно живет,- сказала о нем соседка, когда мы стояли с ней во дворе и говорили о чем-то незначительном, а он вышел из подъезда. - Дома редко ночует. Раина уехала жить к матери в Н-ск. Одному ему теперь - благодать, весело".

"Каждый живет, как ему хочется,- подумала я тогда спокойно, - а вернее всего, как ему выпадет". Лично я свыклась, что надо жить "как выпадет". "Как хочешь" - это мыльный пузырь, воображение его сотворяет радужным, весело вздымающимся над обыденностью, а госпожа Действительность раз! - и прихлопнет, даже мокрого места не останется.

Я вовсе не хотела разрушать свое улиточное состояние: отвечала на внимание вниманием, блаженно принимала ласки любящего, жила в согласии с госпожой Действительностью. И вдруг мое сердце выкинуло такой фортель - скакнуло ни с того ни с сего навстречу тому земному Гермесу, а он, словно угадав это движение, как-то по-особому посмотрел на меня - то ли с сожалением, то ли с презрением, то ли... Было такое состояние, словно меня хлестнула по щеке любимая рука: и больно, и сладко одновременно.

Ах, это проклятое сердце! Одни говорят: оно - глупое, другие - коварное, третьи называют его слепым. И каждый прав по-своему. Слепое? Вполне заслуженно. Оно наделяет выбранного удивительными качествами - некрасивого превращает в красавца, дурака - в умного, посредственность - в гения, конечно сослепу. А по части коварства действует непревзойденно: нагнетает томление, обостряет желания, заставляет совершать глупости, все мысли, мечты и надежды привязывает к человеку, который мнится необыкновенным.

Я старалась быть внимательной, заботливой, ласковой к тому, кто любил меня, пыталась таким образом вытеснить из себя сладкую боль. Жалкая актрисишка.

- Что с тобой происходит? Тебя не подменили мне случайно? - мое сумасшествие не осталось незамеченным.

- Нет, милый! - ответила я и в доказательство расщедрилась на поцелуй.

Теперь я знаю, какие ясные глаза могут быть у лгуньи.

Воображая, я прокручивала варианты случайных встреч с Гермесом, а потом и неслучайных свиданий - как в лучших, еще на созданных фильмах о любви.

И тут госпожа Действительность пришла на помощь и разыграла все по собственному сценарию, где банальность сочеталась с непредсказуемостью. Ее верная служанка Случайность мастерски определила завязку всего происшедшего.

К нам напросились гости на просмотр видеоролика, снятого моим другом в заповедной зоне, богатой прекрасными пейзажами, почти ручными оленями и вдобавок к этому карстовыми пещерами. Накануне, пока я на кухне колдовала над тортом для гостей, он решил определить, с чего лучше начать просмотр, и включил аппаратуру. Не успела прокрутиться одна кассета, как внутри видеоящика что-то буркнуло, хрустнуло, и на экране все смешалось, замельтешили чудовищные абстракции вместо роскошных картин заповедника.

Друг прибегнул к помощи соседа - доки в радиотехники. Вдвоем они вскрыли нутро дорогого ящика, исследовали. Сосед беспомощно развел руками: "Не отчаивайтесь. На мне свет клином не сошелся. Попробуйте позвонить,- он назвал номер телефона. - Парень - компьютерщик. Башка. К тому же отзывчивый. Живет рядом - в доме напротив. Не откажет".

Вот вам и завязка. Случайность вывела меня к тому, на ком для меня нежданно-негаданно свет клином сошелся.

- Звонить будешь ты,- мужчины всегда с радостью устроительные дела перекидывают женщине. - Если разбудишь в своем голосе обольстительные нотки - тебе никто не откажет.

Конечно же, как все любящие, он преувеличивал мои возможности обольщать.

Я набрала номер. Сердце бухало, сливаясь с позывным сигналом в трубке. Мне тут же ответили.

- Здравствуйте! - сказала я.

- Здравствуйте, Галина Михайловна! Я только-только приехал. Не успел отомкнуть дверь - и звонок. Как ты почувствовала? - радостный, чуть ироничный баритон.

- А я не Галина Михайловна.- Подробно, несколько запинаясь, стала объяснять, кто я.

- Я вас знаю,- просто сказали на том конце провода.- Что случилось? - так спрашивают только те, к кому часто обращаются за помощью. Я объяснила.

- Ваша беда - не беда. Я приду, если не очень горит, только завтра. Часа в два.

"Горит! Очень горит!" - хотелось выкрикнуть мне, а вслух сказала:

- Хорошо. До завтра! - Дорого мне давалось спокойствие, тогда как душа прыгала, словно на угольях.

Мой земной бог оказался обязательным и пунктуальным.

Мы говорили ни о чем, пока он вскрывал видеоящик. Тут же установил причину. Что-то к чему-то подпаял - и, как в зеркале отражаясь, потекли картинки заповедника.

Мне не хватало слов, чтобы выразить свое восхищение, я молча раскрыла кошелек. Он взял меня за руку, доброжелательно сжал ее выше кисти.

- Вы думаете, я этим живу? Нет. Не чувствуйте себя обязанной.

Через это ничего не значащее прикосновение его тепло тут же перелилось в меня и заструилось, тесня жар к щекам.

- Если еще что - телефон мой знаете.

- А что-то еще может случиться? - спросила я, нажимая на "еще" и страстно желая, чтобы это "еще" случилось.

- Вполне вероятно. Ненадежен блок, - он назвал какие-то буквы в сочетании с цифрами.- Хорошо бы его заменить. Но где взять? Я вам все-таки запишу, а вы проявите находчивость.- Он передал мне записку и чуть задержал мою руку в своей. А может, мне показалось, потому что хотелось того...

Случайность продолжала мастерски вести роль сводницы: подхожу к окну - вижу его, пересекающего двор, выхожу из подъезда - и снова вижу его, лихо откатывающего на своей новенькой "Ладе" со стоянки. Случайность травила меня, кружила голову, заставляла изощряться - добывать блок для видеоящика.

...Через месяц блок лежал на моем журнальном столике. Я ласкала его взглядом, дотрагивалась до полиэтиленовой упаковки - и чувствовала, что у меня за спиной вырастают крылья, я готова была с одинаковым наслаждением лететь и в рай, и в ад, только бы... тут уместнее всего поставить многоточие, пусть каждый догадывается сам, что означало для меня это "только бы".

Наивно я полагала, что он сидит у телефона и ждет, когда я радостно и вдохновенно сообщу: "Блок есть". В этот день ни днем, ни вечером никто мне не отозвался.

- Успокойся,- уговаривал меня мой друг.- Ведь не горит же.

Ах, опять это "не горит". Невооруженному взгляду ясно, как огонь, бушевавший внутри меня, вырывался уже наружу.

- Позвонишь в другой раз. Кстати, завтра я,- он присвистнул,- опять в командировку. Если придет без меня, подари ему вот этот "Цветок папоротника", рижский бальзам. Не жалей, у меня в запасе еще есть.

И вот наступил час, когда драгоценный блок был водворен в наш видеоящик. Я с наигранной торжественностью протянула своему земному богу "Цветок папоротника".

- Хорошо живете,- улыбаясь, сказал он.- Но "обмывочка" - дело компанейское. Давайте фужеры. Или,- он по-своему расценил мое замешательство, - я возьму сам.

"Цветок папоротника", конфеты "Презент", два хрустальных бокала и - наши взгляды: мой - влюбленный, удивленный, выжидающий, его - любопытствующий.

Расправились мои грешные крылья, и я воспарила над собой. Цветочного нектара осталось ровно половина. Я предложила своему желанному гостю еще конфету, внутри которой была замурована капелька рома.

- Если только напополам.

- Разрезать или откусить?

- Откусить. Конечно же откусить.

Я откусила половину, вторую протянула ему. Он задержал мою руку в своей. Я не отняла. Руки его осмелели, а я не прекословила. Гость, вдохновленный моей слабостью, поцеловал меня - сладкий яд растекся по всем моим жилочкам, сердце ухнуло и, предав меня окончательно, провалилось в пустоту.

Мой земной бог дохнул на свечи - пламя встрепенулось, словно вскрикнуло, и умерло.

Самозабвенно на своих грешных крыльях я закружила по лабиринту любви, пытаясь парить легко и свободно, не натыкаясь на препятствия. Мой бог целовал меня. И в тот момент, когда я почти поднялась на вершину блаженства и увлекла за собой любимого, он... назвал меня Галей. Мои крылья обмякли, потом подломились и я с болью ощутила свое падение.

- Это твоя женщина? - очнувшись от боли, спросила я.

- Да...- не увильнул он. Помолчал.- Я ее люблю... Она меня словно гипнотизирует... И не один год уже.

"А я? Как же я?" - хотелось крикнуть мне, но не крикнула, потому что боялась услышать: "Ты - просто так. Ради любопытства... Какой мужик откажется... если ему протягивают откушенную конфету".

Он обнимал меня, гладил благодарно по обнаженному плечу, ласки его по-прежнему жгли, а в холод бросала мысль: лаская меня, он желает другую и даже во мне чувствует ее. Кто она - Галя? Наверное, красавица. Чистая. Непорочная. Не как я - не кинется, очертя голову, в пламя, чтобы с позором сгореть в нем. Хотелось оказаться на ее месте, почувствовать себя ею.

- Расскажи мне о ней.

- Все очень просто. Встречали новый год. Дружно, весело, по-семейному. Я уснул на диване. Жена, не желая со мной возиться, ушла домой. Кто-то раздвинул диван, на котором я спал. Открываю глаза: Галина. Спрашиваю: "Что случилось?" - "А где я должна лечь? На полу? Это мой диван".- И прижалась ко мне. "А муж?" - оторопело спросил я. "А,- махнула она рукой.- Пьяного его и пушкой не поднять". Вот так начался наш роман... внутри дружеских отношений двух семей.

- И длится до сих пор тайно?

- Нет. Все открылось летом. Выехали в лес на машинах. Пошли за ягодами. Мы с ней оторвались от других. К вечеру выходим из леса без единой ягодки в корзине. "Сейчас нас будут бить",- сказала она. Все, взъерошенные, возмущенные нашим отсутствием, поднялись от костра навстречу, ее отец - с палкой.

- Били?- спросила я.

- Нет, не хватило решимости,- сказал он, удовлетворенно хмыкнув.

- Жена уехала от тебя поэтому?

Он не ответил на мой вопрос, а я не стала переспрашивать, боясь наткнуться еще на какую-либо историю.

- Твоя Галя разошлась с мужем?

- Нет.

- А как же он?.. Ничего не знает?

- Все знает. Но куда ему деваться? Живет в квартире тестя, ездит на машине тестя. Кроме того - у них двое детей.

- Не от тебя случайно? - в моем голосе непроизвольно прозвучала издевочка, он ее не заметил.

- Нет, они появились на свет раньше. Но теперь она - только моя. С ним, если и спит, то ничего не испытывает.

"Врет. Она тебе врет!" - хотелось сказать мне, но я пощадила его самолюбие, потому что мое было уязвлено. Целомудренный образ Гали, какой я составила в своем воображении, разлетелся в пух и прах. Тайную любовь я еще понимала, потому что сама запуталась в ее тенетах, а открытый блуд выходил за пределы моего понимания и представления.

Все следующие дни до возвращения друга я прожила в состоянии гулливой кошки, которую оттрепали за уши и которую, несмотря ни на что, тянуло на крышу. Но крыша была занята.

Я холодно поцеловала друга при встрече, а он, восторженный, наполненный впечатлениями от поездки, не заметил этого.

Потом его внимание привлек наполовину выпитый бальзам.

- Вы пили вместе? - удивленно спросил он.

- Да, вместе,- буднично ответила я.

- Этого варианта я не предвидел. Ну и как?

- Что как? - переспросила я и, не дождавшись разъяснения, ответила: - Обыкновенная горечь.

- Неужели? - удивился друг. - Это же прелесть как сладко и головокружительно. Давай допьем.