Теперь эти восклицания звучат из разных уст – и в разных устах подразумевают совсем разные обстоятельства, довольно разные времена. Одни говорят о Российской империи, другие – о советской псевдоимперии, но обе эти стороны представлены обычно старшими поколениями – теми, кто помнят, и теми, кто знают, теми, кто читает и хочет знать больше. А наш молодой читатель – буде таковой окажется – может ничего не знать о двух последних столетиях, особенно тот, кто доверился урокам истории, преподанным через телефильмы.

К концу жизни Геннадий Салабин знал историю по множеству разных источников – и разные сведения сложились у него в цельную, лишённую противоречий картину. Сложились, правда, уже после той эпохи, о которой речь пойдёт...

С течением времени Салабин усвоил себе один принцип, который мы с ним разделяем: чтобы правильно оценивать смысл истории, надо правильно понять, в чём ценность человеческой жизни. Этот вывод не так прост, как может показаться, потому что не совпадает ни с общечеловеческими ценностями космополитов, ни с идеалами национального сепаратизма – выращенными, чего уж скрывать, в одной и той же лаборатории... Мы об этом рассчитываем разсказать в своё время – или сам Салабин разскажет в своих записях, а пока дадим сухую, краткую, посильно объективную картину двух последних веков мiровой истории, которую тонкой пудрой засыпали режиссёры, а песком увесистой учёности – наёмные историки или страстные любители.

(Постараемся уложиться в полторы страницы.)

Всё описанное здесь происходило до появления компьютера – во всяком случае, до его применения в широком обиходе. Да, да, дорогой нетерпеливый читатель, вам предлагается почти доисторический роман! (С этой оценкой легко согласятся революционные либералы и вообще все косящие глазами влево: для них имеет значение только последняя по времени мiровая революция, а всё бывшее до неё – это просто «тьма веков»...)

Итак, не было компьютера – и что же это, позвольте спросить, была за жизнь? Не жизнь – а борьба за существование; зато теперь – компьютерная игра без борьбы... Но были уже тогда электронные вычислительные машины (ЭВМ), занимавшие по нескольку этажей; были ядерные бомбы; был «трудодень»; была «родная партия» и её правительство, была квартирная очередь и был комитет государственной безопасности (КГБ). Да, чуть автор не забыл: практически не было пива, особенно под конец той эпохи, о которой речь пойдёт. Правда, разбавленное разливное пиво продавалось в ларьках с табличкой всегда наготове: ПИВА НЕТ. Зато всюду продавалась водка с издевательским названием «Русская» и с жестяной пробкой-нашлёпкой на горле, а цена бутылки обсуждалась и решалась на Политбюро (название узкого состава правительства) и, позднее, на Съезде народных депутатов (но уже не решалась). Кроме давно всем известного пива, отсутствие которого многими ощущалось, не было Интернета, о котором ещё никто не подозревал. Даже будущий «отец Интернета», англичанин с асимметричным лицом и загадочным косоглазием, ещё только в школу ходил... Но всемiрный паук давно был занят своей паутиной.

Однако правительством ещё признавалась у граждан национальность, то есть принадлежность роду и языку, но что самое удивительное, любой гражданин, перемещаясь в места проживания другого советского народа, вёл себя там, как правило, соответственно местным обычаям и общему законодательству.

Постепенно учёные вышли в космос, потому что Политбюро редко осмеливалось диктовать им свои «советы», тогда как в сельском хозяйстве готов был командовать любой даже не член, а подмастерье из Политбюро. Чтобы спастись, агрономы и мелиораторы уговорили учёных официально объявить страну «зоной рискованного земледелия». Идея оказалась успешной: уже в восьмидесятые годы Политбюро приказало задуматься о добавлении в корм скоту «древесно-веточных материалов». В конце концов даже в столицах исчезло мясо, но появилась жёлтая импортная картошка. Стали обвинять Госплан, которому запретили оправдываться, и стали призывать стихию рынка. И всё время не переставали клеймить «дореволюционную Россию» – «тюрьмой народов», «жандармом Европы», «самовластьем» и «отсталостью» – а похвалить её можно было только за «концентрацию капитала» и за графа Витте-Полусахалинского.

Ну вот, наобещал на полторы страницы, а вышло меньше половины... Будем навёрстывать, дорогой читатель! Всё у нас впереди. Позади, как разсказывают историки, только мерзость и тьма веков.