Пятидесятые годы прошли под знаком энтузиазма и радости от того, что закончена невиданная в мире бойня 1941 – 1945 годов, эти послевоенные настроения сороковых годов долго не проходили – слишком дорого досталась нашему народу мирная жизнь, ценой миллионов убитых, искалеченных и поломанных судеб, разрушенных городов и сёл. Однако разобраться в том, что происходило в новой действительности, было чрезвычайно трудно, ведь возвратившиеся с войны фронтовики (если они были в плену или на оккупированной территории) подвергались новым гонениям и репрессиям – теперь уже со стороны своих органов НКВД. Да и не воевавшим, мирным жителям пришлось несладко, при устройстве на работу всем приходилось отвечать на вопрос «Находились ли Вы или Ваши родственники на временно оккупированной территории?», однако фронтовикам было больнее и обиднее.

Они-то по простоте душевной думали: всё, кончилась война, и они наконец заживут, ведь столько пролито крови и столько положено жизней! Но не тут-то было! И дело не в том, что они думали о каком-то своём особом статусе, вовсе нет, ни о каких льготах для себя они даже и не думали, они просто хотели спокойно жить, трудиться, строить семьи, растить детей. Но они оказались под пристальным вниманием «особистов», их заставили вкалывать, как и всех; инвалидов убрали с глаз долой, чтобы не «портили» картину, пожилым фронтовикам дали мизерную пенсию, а кому-то вновь всучили в руки кайло и лопату: иди копай на новых стройках коммунизма. Или (как и до войны) вали лес – стране позарез лес нужен, чтобы продавать его на запад. Что же касается каких-либо ветеранских льгот, так их практически не было, они появились не так давно, когда уже и ветеранов почти не осталось.

Русская литература отразила эту страницу войны чуть позднее, ведь надо было всё это осмыслить, собраться с силами, да и небезопасно было в ту пору озвучивать собственное мнение, потому что можно было оказаться как раз на тем самых стройках. Так появилась повесть Вячеслава Кондратьева «Что было», правда, она была опубликована в 1988 году в журнале «Знамя», № 11. Писатель отразил тему Великой Отечественной войны с непривычной стороны – с той, о которой говорить было не принято. Молодой парень – Борька попадает в плен к фашистам, ценой невероятных усилий бежит и… попадает в плен… теперь уже к своим – как окруженец и предатель. Он в смятении: за что? Ведь он столько рвался к своим, столько пережил, а его не только не услышали, не поверили и не захотели понять, но и сочли предателем. Судьба героя повести складывается удачно, его оправдывают и… отправляют на фронт, так сказать, кровью искупать вину, которой не было.

Русские писатели продолжали испытывать гнёт со стороны властей на самых разных уровнях, кто-то начинал заниматься переводами, чтобы уйти от странной и противоречивой действительности, а многие его не выдерживали – кто-то спивался, а кто-то находил и другой выход, самый кардинальный. Так в 1956 году застрелился Александр Александрович Фадеев (1901 – 1956); в 1958 году умер Михаил Михайлович Зощенко (1894 – 1958). Он умер, казалось бы, собственной смертью, но после того, как его на весь мир обозвали «пошляком» и «подонком».

Самое удивительное, но репрессии продолжались, в «Мартирологе жертв политических репрессий, расстрелянных и захороненных в Москве и Московской области в 1918-1953 гг.» даны страшные цифры. Так вот, среди расстрелянных были представители 57 национальностей, из них русских людей было расстреляно около 9 тысяч (8 тысяч 859 человек), представителей остальных национальностей – около 7 тысяч [6]. Так кто больше пострадал от репрессий, что длились не один десяток лет?