I. Искушение образом и идеей: «мирская святость» у Достоевского.

Благими намерениями мощена дорога в ад, а благими делами — в рай[1].

Выражение «мысль семейная» принадлежит Л. Толстому (Софья Андреевна записала его слова о том, что в «Войне и мире» он любил «мысль народную», а в «Анне Карениной» — «мысль семейную»).

Истинный поэт вездесущ;

он действительно вселенная в малом преломлении [...].

...В поэзии Державина явились впервые яркие вспышки истинной поэзии, местами даже проблески художественности, какая-то одному ему свойственная оригинальность во взгляде на предметы и в манере выражаться, черты народности, столь невиданные и тем более поразительные в то время, — и вместе с тем поэзия Державина удержала дидактический и риторический характер в своей общности, который был сообщен ей поэзиею Ломоносова.

Жизнь есть небес мгновенный дар…

Г. Державин

Мы же вси откровенным лицем славу Господню взирающе,

Хотя Божество и человечество разделены

бесконечным расстоянием, лежащим

Истина сделает вас свободными.

«Глубинное созвучие поэзии Тютчева творчеству Достоевского, давно замеченное в литературе»,¹ не вызывает сомнений; всем известен интерес прозаика к лирике поэта. Вопрос состоит лишь в ракурсе рассмотрения проблемы.

От автора. Журнал «Парус» (№ 22, 2013) опубликовал мою культуролого-филологическую статью «Об искусительности Даров».