«…И вот она — на блюдечке, бери, / осенний дождь её омыл изрядно, / плеснув, как брызги, солнечные пятна / к ногам неспешной северной зари; / и вот она — от медного гроша / и до седин ревущего пульсара / идёт к тебе ни молодо, ни старо, / на вечный круг вспорхнувшая душа…»

«Нет ничего печальней ноября: / В природе безответная усталость, / И холодна вечерняя заря, / И журавлей в округе не осталось. / И впереди — тревога зимних бед… / Давно умчались стаи на чужбину, / Но воробей чирикает: “Привет! / Я родину и в стужу не покину!”»

«Я достал кофейник из Вселенной, / чтобы грезить, как поэты те. / В пять утра. Поэт обыкновенный. / В майке то есть. То есть в наготе. / Перед остальной литературой, / что, конечно, — классика уже. / В зеркале прошелся кто-то хмурый. / Я, наверно. С грустью на душе…»

«Неспелый октябрь. Дорога / из жёлтого кирпича. / И памяти очень много. / На целую жизнь. Качай / закат на плечах, Тотоху / домой волоки силком. / Однажды забудешь плохо, / а после найдёшь легко…»

«Дам тебе я покой и уют, / Сытый погреб и меды хмельные. / Жаль, рассказов твоих не поймут / Нелюдимые старцы лесные. / Ты напьешься дурного вина, / Захмелеешь от ласки и скуки, / И печаль твоя будет темна, / Роковыми окажутся муки…»

«Смотрят собаки из лютой тоски / И мертвецы смотрят косо. / Кровь оторвётся с железной доски — / И загрохочут колёса. / Ржавчиной сыплют и души везут, / Ночь рассекая, составы. / Хочешь, тебе подарю я слезу / Бывшей, как солнце, державы?..»

«Темнеет нынче рано. / А в храме у меня / То проповедь туманна, / То лампа без огня. / А темноту не славлю. / Я лампочки вкручу / Да проповедь исправлю. / И снова — помолчу…»

«Глотаю воздух я, глотаю пищу, / Смотрю вокруг глазами простака / И знаю, что меня не ждут, не ищут, / Что мне верна лишь эта вот строка. / Она пришла, я ждал её, я верил, / Что, верная мне, мимо не пройдёт, / И вместе мы теперь глядим в безмерный / И солнечный июньский небосвод…»

«Переболеть в себе земное / И больше не глядеть назад. / Пусть в небе звёзды тишиною / Со мною вновь заговорят / О чём-то накрепко забытом / В непроходимой суете, / Где дни, заезженные бытом, / Как ни раскрашивай — не те…»

«Храм белокаменный — / Совсем не белый, / Особенно вблизи. / Века работали над ним, / Оплошность зодчих исправляя. / Уверенно стоит он на ветру, / На вид как будто тёмно-серый, / Но вот отходишь от него / И видишь: белый он, / Он — очень белый…»