* * *

В магазине у станции купишь буханку ржаного.
Вдоль дороги в цветочном снегу увязают сады.
За день ссохлась душа, но к закату добравшись до крова,
Задышала свободней, как путник, испивший воды.

Этот тающий снег среди листьев блестящих и мокрых,
Тем прекрасный уже, что, возможно", исчезнет к утру.
Греешь руки о хлеб, а в тебя, как в открытые окна
Проникает морозная свежесть деревьев в цвету.

Мюзиклу, Е.Т. и – впервые – себе.

Мимо,

в двух тысячах тысяч метров,

шёл,

разрывая вечер на ноты,

с мозгами

среднероссийских размеров,

среднестатистический

кто-то

и слышал,

как Ты –

пела.

04.10.93

“Куда ты скачешь, гордый конь
И где опустить ты копыта?”
А. Пушкин

*
Старик седой, прошедший рядом,
Проковылявший с костылем,
Один из тех, кто в сорок пятом
Салют увидел над Кремлем.

Народов, стран освободитель
Он взял поверженный Берлин.
Домой вернулся - победитель,
Как чудо-витязь из былин.

Склонись, художник, над мольбертом,
И помяни строкой, поэт,
Того, кто пал под Улус-Кертом
В рассвете юношеских лет.

В Египет сказочный уехав,
В тени гигантских пирамид
Ты выпей рюмку за морпехов,
За тех, кто в Грозном был убит,

От лампады затеплились свечи
В храме снова рассеялся мрак
Колокольное льётся вече
В страхе съёжился Господа враг.

Губы трепетно тянутся к Образу
Отдавая любви поцелуй
Укрепи меня, верою Господи!
Душу грешную мне уврачуй!

О себе не прошу я сегодня,
Хоть Суда Твоего и боюсь.
Только если Тебе угодно –
Сохрани нам Любимую Русь!

Лишь вчера золотистое солнце
Шаловливо махало рукой.
А сегодня взгляну я в оконце
На разлившийся в небе покой –
Что за птица взлетает лениво?
И не ворон ли – вестник беды?
Нет! То лебедь, чьи белые крылья
Чуть коснулись прохладной воды.

А душа моя тянется к солнцу,
Вслед за птицей, чья жизнь коротка.
Лишь умрёт эта птица в печали –
Её тут же накроет волна.

К горным птица взлетает вершинам.
И не видно нам даже хвоста.
Засыпаю и вижу я крылья,
На которых летает мечта.

Михаил Исаковский

Перед боем

У выжженной врагами деревушки,
Где только трубы черные торчат,
Как смертный суд, стоят литые пушки,
Хотя они пока еще молчат.
Но час придет, но этот час настанет,
И враг падет в смятенье и тоске,
Когда они над грозным полем брани
Заговорят на русском языке.

1941 г.

Алексей Сурков

В землянке

***

Ленивый полдень млеет и вздыхает
Душистым зноем опьянен
И свежий ветер не порхает
В томленье неге погружен.
На взбитом ложе роз кустистых
В дремоте шмель едва ворчит.
А в небе точно заводь чистом
Орел всевидящий парит.

***
Кто любит первый снег, а я последний.
Зима утратила права
И с каждым часом все заметней
Проталин влажных острова.

Апрель улыбчивый и нежный
Сорвет с ночных небес звезду
И я у самой кромки снежной
Подснежник поутру найду.

Посвящаю Александру Тарасову

Когда престольный, мрачный Иоанн
Учил бояр единству и подмоге,
Он, Курбский, со двора нырнул в туман -
Храп скакуна и цокот по дороге…

Кометы звонко падали во тьму.
Травой шуршала ведьма на поляне.
О, долго ли мерещились ему
Ордою разобщенные славяне?

Пусть это было в давние года,
Но и сегодня в нас не вспыхнет жалость:
Измена одинакова всегда,
В какой бы модный фрак не наряжалась.