«Происхождение моей фамилии совершенно русское, как и я сам, от имени живущего в нашей стороне Василия... Васи - Васины дети, Васинцы, Васнецовы», – так рассказывал о своем происхождении великий русский художник Виктор Михайлович Васнецов.

Ему самой судьбой была суждена морская стезя. Род Сенявиных, несмотря на «сухопутность» своей вотчины (Калужская губерния) доблестно служил Отечеству на флоте со времен Петра. Иван Акимович Сенявин, начавший служить при великом Императоре боцманом, затем достиг чина контр-адмирала. Его брат Наум Акимович, отличившийся в 1719 г. в бою со шведами близ о. Эзель, достиг таких же высот. По стопам родителя пошел и Николай Иванович Сенявин.

«Патриот, высокая душа, замыслы и способности точно государственные, истинно русская, мудрая голова», - так характеризовал легендарного кавказского Наместника Алексея Петровича Ермолова А.С. Грибоедов.

«На восточном побережье и на Сахалине он сделал себе блестящую карьеру в какие-нибудь пять лет, но потерял дочь, которая умерла от голода, состарился, состарилась и потеряла здоровье его жена, «молоденькая, хорошенькая и приветливая женщина», переносившая все лишения геройски», - такие сведения сообщает об адмирале Невельском Антон Павлович Чехов в книге «Остров Сахалин».

В чешском городе Брно этому русскому герою установлена памятная табличка. В Минске, в Государственном историческом музее, ему была посвящена выставка. В России… В России, к скорби нашей, нет «даже дорогих могил», и когда чехи просили передать им останки чтимого ими воина, правопреемники СССР могли лишь развести руками: «место захоронения не установлено». И как установить то, чего, скорее всего и вовсе не было?

4 февраля 1881 года в Петербурге проходил вечер памяти недавно почившего Ф.М. Достоевского. Когда перед публикой вынесли окаймленный трауром портрет великого писателя, композитор Модест Мусоргский сел за рояль и сымпровизировал похоронный колокольный звон. Один из присутствующих назвал эту импровизацию «последним „прости“ не только усопшему певцу „униженных и оскорбленных“, но и всем живым».

«В небольшой церкви около Тверской улицы, окруженный родными, почитателями, лежал в гробу великий художник – воинствующий реалист, проникавший своим острым взглядом в глубь веков, вскрывавший там могучий героизм русского народа и его всегдашнее стремление к свободе», - так писал современник о прощании с Василием Ивановичем Суриковым в марте 1916 года.

«Малоразвитые пролетарии» упивались вином и водкой, безжалостно кромсали штыками портреты, били вдребезги бесценные предметы искусства… Так начиналась «революция».

«Много сейчас говорят о Монархии, эти монархисты теперь… Мне, например, когда я приехал, говорят:

- Почему Вы не вступаете в монархическую партию?

Его называли «одиноким мыслителем». Его философское наследие противоречиво, парадоксально, как самый характер его, его судьба. Как его семья… Дед Константина Леонтьева по матери, Петр Карабанов, на которого внук был очень поход внешне, отличался необузданностью нрава. Сибарит, развратник, человек с наклонностями почти уголовными, в своей вспыльчивости он однажды набросился со шпагою в руке на самого губернатора.