Причудлива судьба народов и государств – ещё вчера, каких-нибудь сорок лет назад, Норвегия была беднейшей страной на задворках Европы и её граждане шли «в люди», отправляясь в поисках лучшей доли в Северную Америку. А сегодня наша северная соседка – мировой лидер по качеству жизни.

Озеро, которым многие восхищались, я долго не могла полюбить. В ясные дни оно было совершенно плоским, как на картинах художников-примитивистов, плоским, искряще-блестящим, теплым и спокойным. Таким же плоским было и небо над ним с редкими кудряшками облаков на горизонте. Противоположный берег был близок, сильно изрезан, и потому озеро, огромное, глубокое, представлялось маленьким и мелководным.

Высшие литературные курсы – «намоленное» место для писателей. Здесь учились Виктор Астафьев, Иван Акулов, Петр Проскурин, Олесь Гончар, Чингиз Айтматов, Алим Кешоков, Анатолий Жигулин, Владимир Санги и многие-многие другие прославленные литераторы. Слушателем ВЛК был и поэт Валентин Сорокин, автор многих книг, лауреат Государственной премии России. Теперь он  руководитель курсов, проректор Литературного института им. А.М. Горького (после перестройки ВЛК вошли в состав института).

Боченков В.В. П.И. Мельников (Андрей Печерский): мировоззрение, творчество, старообрядчество.  – Ржев: Маргарит, 2008. – 348 стр. с илл.

ИНЕЙ

Автобус - “ледяной дом” - катится по густым сумеркам, зимним, московским. Тесно от шуб и дубленок, холодно и постыло - медленно едем, от двери дует. Пугаю себя, готовлю к худшему - вдруг Митя заболел? Утром вставал трудно, капризничал, колготки надел наизнанку; я проспала, спешила, так и потащила в детсад, где бегом, где уговором, за руку, за воротник черного цигейкового тулупчика.

- Митя, - зову я пустоту игровой и спальни, - Митя!

Серый день. Серый дождь. Серая Москва. Серые куртки милиции – их так много, что они на мгновение заслоняют всё: видны только силуэты милиционеров – толпа служивых на выходе из метро, и дальше по периметру площади ломаной линией оцепление в два ряда – будто идет игра, и малыш нетвердой рукой выставляет солдатиков на поле боя.

- Вы чё, ребята, - удивляется вёрткий мужичок в замурзанной меховой шапке, - вы чё, стариков боитесь?! Чё вас сюда столько понагнали?!

«Не то и не так», - таково ныне главенствующее общественное настроение по отношению к власти. «Букет реформ», преподнесенный восторженному электорату, оказался с шипами. Лето 2004 прошло в законодательной горячке, а осенью появились первые ласточки народного недовольства – на Горбатый мост у Дома Правительства в Москве вышли сначала студенты, потом педагоги и ученые. Протестовали против ожидаемых реформ образования и науки.

Перед встречей с молодым прозаиком Лидией Сычёвой я настроилась на лёгкий тон и освежила в памяти молодёжный сленг, но он не пригодился. Сычёва выплеснула из души такой обличительный монолог, почти как у Чацкого, что у меня в голове по привычке к пародии всплыли реплики Фамусова, которые так и напрашивались для вкрапления вместо вопросов: «Ах! Боже мой! Он карбонари!» (или покороче) «Опасный человек!» (или трусовато) «Он вольность хочет проповедать!», (или испуганно) «Да он властей не признаёт!»...