Мы готовим блок публикаций единой тематики, открытый давней статьей В. Сузи «Искусительность Даров» (предполагай мы серийность публикации, ее точнее было бы назвать — «Искушение образом»). Вторая статья, предлагаемая ныне, называется «О призвании образа и искупительно орудийной его природе». Следующая предположительно будет называться «О единстве образа и метода — в личности автора». Заключительная — «К проблеме метода и символа» (название пока рабочее).

Этот сравнительно небольшой путевой очерк Н.Н. Страхова [1] вполне очевидно занимает в наследии критика особое место. Он не любил печатно распространяться о себе и тем более о своей внутренней жизни. «Воспоминание…» же порой производит лирическое, а иногда и почти исповедальное впечатление. От других его текстов (иногда сходных тематически) этот очерк отличается сравнительно меньшей ролью умозрительных, рациональных аргументов.

Ведущим художественным методом западноевропейской и русской литературы 10-х — начала 30-х годов XIX века был романтизм. Он нес в себе культ борьбы за свободу человеческой личности. Именно с этим направлением связано то, что мы можем определить как искушение (искус) романтическим индивидуализмом.

Характерная черта современной отечественной литературы — ее устойчивый и, пожалуй, растущий интерес к русской истории. Объясняется он, на наш взгляд, разными причинами. Во-первых, жаждой ощутить широту и глубину жизни, не ограниченной рамками лишь нынешнего нашего бытия. Во-вторых, стремлением найти в историческом опыте ответы на острые сегодняшние вопросы русского самосознания.

Анатолий Гладилин, Роберт Рождественский, Василий Аксенов. 60-е годы.

О «молодежной прозе» периода «оттепели» 60 лет спустя

В современном достоевсковедческом тексте (если подразумевать наличие некоего единого текста современной науки о Достоевском) Н.Н. Страхов — довольно частый «гость». Приходится, однако, констатировать некоторый перекос научного восприятия: в центре его обычно находится навет Страхова на Достоевского в известном письме Л.Н. Толстому, соответственно, исследования вопроса превращаются в критику Страхова или апологию Достоевского.