Иван слушал, не шевелясь, не перебивая, слыша скорее голос о. Петра, чем его слова – и потому не сразу дошел до него смысл последней фразы…

   - А разве так можно?

   - Как Бог даст, так человек и делает. Разве можно выжить у морского кита во чреве? – а Иона выжил!

   Иван от бабушки ничего не слыхал про Иону в китовом чреве, но разспрашивать батюшку не стал: «Сам дознаюсь!»

   - Ты носишь нательный крест? – спросил о. Петр.

   Иван показал свой желтый крестик, грубо вырезанный из артиллерийской латуни.

   - А твой крестильный где?

   - В бою пропал.

   О.Петр вполголоса произнес краткую молитву и осенил Ивана крестным знамением.

   - Буду сегодня служить последнюю литургию. Будешь мне диаконом.

   - Господи, разве я сумею? – испугался Иван.

   - Диакон есть прислужник, ученик и помощник, – внушительно произнес о.Петр. – Не пугайся этого слова.

   И он дал Ивану книжечку-конспект с разъяснением литургии. В продолжение своих подготовительных действий батюшка терпеливо и подробно отвечал на вопросы Ивана. Читал, внимательно читал Иван, и тут начала досаждать ему некоторая мысль, невесть откуда взявшаяся… Поднял он голову от конспекта:

   - Батюшка, можно спросить?

   - Ты спрашивай, спрашивай! – не отрываясь от своего занятия, ответил о. Петр. – Чего вдруг заробел?

   Но вопрос, пришедший к Ивану, был такого свойства, что он заробел.

   - Вот вы сами сказали, что поначалу, уже будучи священником, еще не веровали…

   - Веровал, чадо, веровал! – возразил о.Петр, выпрямляя согбенную спину. – Только тогдашняя вера моя, по содержанию, была недостаточно теплой и полной. А человек и в вере должен возрастать.

   - Ладно! – отвечает Иван, пока еще не задавший своего вопроса. И наконец решается: – А вообще… священники, которые не веруют, – такие бывают?..

   И, будто ступив на минное поле, он испуганно посмотрел на о.Петра.

   - Безгрешен был на земле один Христос, – тихо, но четко произнося каждое слово, ответил о. Петр. – Хм… Священники, которые не веруют?.. Читает сердца наши только Он – Спаситель… А лукавый своих нападений на священство никогда не оставляет, а защищает нас – Крест Господень. Ты, чадо, ждешь ответа – изволь!  Возможен, я думаю, и такой священник, который не верует.

   - Даже..  в Православии?.. И что тогда бывает, когда причастился в церкви у такого священника?

   - По вере, чадо, по вере самого причастника дается благодать! – разсудительно, почти буднично отвечал о.Петр. Это было само собой разумеющимся для него. Но тревога Ивана была ему понятна:

   – Чадо, ведь недаром иерей перед народом возглашает: «…и сподоби мя неосуждéнно причаститися Пречистых Твоих Таинств, во оставление грехов и в Жизнь Вечную.» – Голос отца Петра зазвенел. – И еще: «Да не в суд или во осуждение будет мне причащение Святых Твоих Таин, Господи, но во изцеление души и тела. Аминь.» А вспомни, чадо, как диакон приглашает к чаше мирян?.. «Со страхом Божиим и верою приступите.»

   Он помолчал, глядя на обращенное к нему лицо Ивана, и тихим, домашним голосом продолжил:

   - От Бога тайны быть не может. Кто лицемерно исповедался, тот и причащается ложно, себе в осуждение; их участь… печальна. Но истинно причастившийся, даже если чашу держит перед ним некто теплохладный, причащается не чего-либо иного, как Тела и Крови Христовой, в Жизнь Вечную, чадо!

   Иван вздохнул и задумался: он, с одной стороны, получил успокоение, но с другой – ощутил ответственность, лично свою, и это было делом нешуточным.

   «Как же мне исполнять обязанности ученика-диакона, если я буду то и дело сбиваться?.. Наверное, батюшка гневаться будет – а это можно ли?..»

   - А где, батюшка, алтарь? – встревоженно спросил Иван.

   О.Петр отворил дверь в комнатку с восточной стороны, и ученик увидел там застеленный стол, сосуды, хлеб и большое полотенце, над которыми виднелся образ Спасителя.

   - Батюшка, последний вопрос!

   - Слушаю тебя!

   - Странно мне.  Мы же не в церкви – и тут тебе литургия!..

   - Что такое церковь, что такое храм, – подняв очи, спросил неизвестно кого священник. – Вот что такое семья? Это «малая церковь».

   Он взглянул на Ивана при этих словах, и увидел, что это для Ивана откровение. Если бы Иван увидел себя со стороны, он бы знал как выглядит потрясенный человек. Но лучше знать, что при этом чувствуют…

   - Это состояние души, – продолжал священник. – Ибо сказал Христос: «Где вас двое или трое собрались во Имя Мое, там и Я среди вас!» Значит, главное – это что Христос среди нас. Вот что для литургии главное. Затем уже – священник…

   - А мощи святых? – спросил Иван. – Для литургии…

   - Вижу, ты внимательно читаешь!.. – удовлетворенно отметил о.Петр. – Антиминс с мощами есть! Это первое, что мы спасли: мощи с иконами.

   - А бывало так раньше – когда-нибудь? Такая, как сейчас, литургия? Или неизвестно?

   Иван боялся нарушить, по незнанию, церковный канон – и боялся явно выказать недоверие священнику, притом собственному крестителю.

   О. Петр спокойно кивнул, улыбаясь в бороду. Он был доволен учеником.

   - Если нужда заставит, то литургия может быть совершена и не в храме и даже не в молитвенном доме, а вовсе на открытом месте. Но – на антиминсах с мощами и на престоле, ты сейчас все это видел…

   Церковная история знает и более крайние случаи… Священномученик Лукиан Антиохийский совершил литургию в темнице у себя на груди, поставив кругом себя, как если бы в храме, бывших с ним клириков и мирян…  Феодорит Кирский в пустыне совершил литургию на руках иеродиакона… По Златоусту, грудь и руки священника честнее и священнее, чем употребляемые бездушные предметы. Но такие случаи – великая редкость, от великой нужды..

   Иван замер, представляя себе картины услышанного, затем снова углубился в чтение. О. Петр сказал ему, что время уже скоро.