Просторный кабинет Дементия с богатым убранством. У двери застыл водитель, у входа за столом сидит секретарша. В просторном кресле за большим столом, одетый в дорогой костюм развалился Дементий. По кабинету прохаживается одетый в джинсы и рубашку Никанор. Дементий (с иронией). Так что у тебя в институте творится? Говорят, что прекратили финансирование? Выходит, что конец науке? И как вы теперь выживаете? Никанор (кивая утвердительно). Да, прекратили. Говорят, выживайте теперь, как хотите, ищите заказчиков сами, а нам не забудьте процент от договора отчислить.

Действие первое. Пустынный пляж. Печет солнце. Тихий плеск волн. Идиллия. На камнях на полотенцах загорает пара отпускников. Неожиданно издалека доносится гул взрывов. Пара поднимается. Лена (озабоченно): "Ты не находишь, что это уже слишком?" Иван (задумчиво): "Опять Сухуми бомбят. Да, загорать под грохот снарядов становится как-то неуютно. Хотя здесь, в Афоне пока тихо". Лена: "Тихо! Третий день уже грохочет! Пляж пустой. Кроме нас уже никого не осталось".

Действующие лица. Иван — спортивного вида мужчина, 38 лет. Татьяна — молодая стройная женщина, 26 лет. Анечка — ее дочка пяти лет. Посетители в кафе, пассажиры с вещами на платформе, молодой мужчина в окне. Действие происходит на Кавказе в маленьком городке на берегу моря в наши дни.

Ветер дул с такой силой, что казалось, что вот-вот он повалит нас с ног. Мы с женой стояли на перроне небольшого южного городка у Черного моря и ждали прибытия поезда на Москву. Уезжала она, я лишь, только провожал ее, оставаясь вместе с дочерью еще на неделю. Поднявшийся недавно ветер все усиливался, и с перрона хорошо было различимо, как на море разгуливается шторм, как срываемая ветром белая пена с волн брызгами уносится далеко в сторону. До подхода поезда оставалось еще пару минут, и я обратился к супруге: "Какие будут указания, мамочка?" — "Я прошу тебя, не ходи сегодня на берег и не залезай сегодня в воду!" — попросила она, дотрагиваясь до моей руки и чуть повернувшись, словно показывая, как бушует море. "Да будет тебе — не волнуйся, дорогая!" — попробовал было отмахнуться я. "Нет, я прошу тебя, не ради себя, а ради ребенка — не ходи!" — упрямо повторила она.