Действие первое. Пустынный пляж. Печет солнце. Тихий плеск волн. Идиллия. На камнях на полотенцах загорает пара отпускников. Неожиданно издалека доносится гул взрывов. Пара поднимается. Лена (озабоченно): "Ты не находишь, что это уже слишком?" Иван (задумчиво): "Опять Сухуми бомбят. Да, загорать под грохот снарядов становится как-то неуютно. Хотя здесь, в Афоне пока тихо". Лена: "Тихо! Третий день уже грохочет! Пляж пустой. Кроме нас уже никого не осталось".

Яркое солнце. Каменистая дорога. Скалы. Сцена жертвоприношения. Курится алтарь. Вокруг жрецы. В стороне на возвышении за ними наблюдают два консула — Павел и Варрон. Рядом ликторы, строй солдат. Старший жрец воздевает руки к небу. По знаку другой жрец убивает жертвенного барана, вынимает печень и кладет ее на алтарь. Вновь руки воздеты к небу. Неожиданно выползает змея и объедает печень. Ликтор поднимает топор, но жрецы останавливает его. Совещаются. Картина повторяется. Вновь приносят в жертву барана, вновь кладут печень на алтарь и вновь змея объедает ее. Консул Павел дает знак, и ликтор разрубает змею. Жрецы совещаются. Вперед выходит старший жрец.

Действующие лица. Иван — спортивного вида мужчина, 38 лет. Татьяна — молодая стройная женщина, 26 лет. Анечка — ее дочка пяти лет. Посетители в кафе, пассажиры с вещами на платформе, молодой мужчина в окне. Действие происходит на Кавказе в маленьком городке на берегу моря в наши дни.

Чего только не увидишь на городских прудах в Москве в погожие денечки. Зачастил я по доходам отдыхать на берегу пруда. На юг то денег все не хватает. Как только пригреет майское солнышко, я туда — загорать, оздоровляться. Доступное развлечение. Ну и поработать маленько там же в охотку. Впечатлений набраться. Не юг, конечно, а все-таки… И так уже которое лето встречаю у пруда. Вот и пару лет назад еще до катаклизмов, обрадовавшись теплой погоде, я устремился по привычному для меня маршруту на берег за три остановки от дома. Недалеко, правда?

Ветер дул с такой силой, что казалось, что вот-вот он повалит нас с ног. Мы с женой стояли на перроне небольшого южного городка у Черного моря и ждали прибытия поезда на Москву. Уезжала она, я лишь, только провожал ее, оставаясь вместе с дочерью еще на неделю. Поднявшийся недавно ветер все усиливался, и с перрона хорошо было различимо, как на море разгуливается шторм, как срываемая ветром белая пена с волн брызгами уносится далеко в сторону. До подхода поезда оставалось еще пару минут, и я обратился к супруге: "Какие будут указания, мамочка?" — "Я прошу тебя, не ходи сегодня на берег и не залезай сегодня в воду!" — попросила она, дотрагиваясь до моей руки и чуть повернувшись, словно показывая, как бушует море. "Да будет тебе — не волнуйся, дорогая!" — попробовал было отмахнуться я. "Нет, я прошу тебя, не ради себя, а ради ребенка — не ходи!" — упрямо повторила она.

Перед магазином “Оптика” прохаживается спортивного вида мужчина, посматривая на останавливающиеся рядом машины. Светло, кружит легкий снег, редкие прохожие спешат по своим делам. Вскоре рядом останавливается маленькая зеленая машина и из нее выходит миловидная женщина. Она направляется к мужчине. Звучит голос мужчины, вдруг вспомнившего детские стихи – “…вот девочка Марина, а вот ее машина…”.

Уйдя из института, я с головой окунулся в новую жизнь. И закрутило, завертело доброго молодца. Из города Сочи я возвращался с деньгами — не мог их там потратить полностью! Что было, то было! Костюмчик, правда, пришлось снять. Окружение стало другое. Что там Сочи! На шальные деньги я от души покуролесил в Венгрии, обедал исключительно в ресторанах, за поклон в пояс кидал на чай немало. Сытое выдалось время, но я понимал, что подобное веселье может прерваться в любую минуту. Так оно и вышло.

Творчество! Посвятить жизнь творчеству? Отчего так? Стать писателем — это верный путь для того, чтобы донести свою точку зрения на положение дел в обществе до отдельных членов этого самого общества. И чем известнее писатель, чем больше у него публикаций, тем проще осуществить задуманное. Так казалось вначале. Осталось дело за малым — стать известным писателем. По Сеньке ли шапка? Припомнив пословицу — дорогу осилит идущий, я взялся за дело. На дворе стоял две тысячи четвертый год. Ничего, справлюсь как-нибудь! Надо заметить, что подобная уверенность возникла не на пустом месте.