Конечно, Святки — время, когда царит нечистая сила, — должны начаться только через неделю, однако не следует забывать, что Барбара Брыльска — католичка, поэтому для неё Рождество уже наступило, и её бесы уже пришли. В том, что Лукашин — бес, нет никаких сомнений. Он не просто кажется другим человеком, наглым, бесцеремонным и развязным, — он становится другим существом, и даже о том, что должен носить очки, вспоминает лишь к середине второй серии.

Жило-было, не тужило польское местечко Долгиново. Пять тыщ — населения. Из них три тыщи — евреи. Оно и понятно, Западная Белоруссия, бывшая черта оседлости в Российской империи. И жили-были в этом самом местечке Блауфогели, большое семейство: братья, сестры, родные и двоюродные, тетки и дядья, троюродные племянники, девери и золовки. Много их было, Блауфогелей. И среди них — сапожник Боря со своей женой Фирой и двумя маленькими мальчиками Сёмой и Мишей.Жило-было, не тужило польское местечко Долгиново. Пять тыщ — населения. Из них три тыщи — евреи. Оно и понятно, Западная Белоруссия, бывшая черта оседлости в Российской империи.

Как предполагал Горшков, в ходе рождественского представления должно было произойти преображение «принцессы готов» в русскую красавицу Снегурочку, а орда мазохистов играла бы роль нечистой силы. Как-то так. «Ну, вот же она, эта чертова дача! — после получасовых поисков нужного дома обычно выдержанный, как и полагается хирургу, Горшков саданул в сердцах по рулю. — Вот и упомянутый в приглашении снеговик, который должен "весело размахивать" флажком!» Телефон Николая разрядился еще в больнице, подзарядить устройство хирург собирался по дороге, но забыл дома подзарядку. Ну, это не самое страшное. Главное, чтобы хирург инструменты у больного внутри не забывал. Думаете, такое только в анекдотах бывает? А зачем тогда специальная медсестра инструментарий до и после операции пересчитывает?

14 июня «Очаков» ещё не был готов для совместного выступления. «Очаков» выходил в море для пробы орудий. Во второй выход с его возвращением связан важный эпизод. Он имел роковые последствия. Я напомню. Команда была подготовлена к борьбе… Имел место общий подъём и настрой на активные действия. Командир Глизер — человек скверный, команда в отношении него была предубеждена. Это всё вместе и привело к столкновению между нами и офицерами. Когда крейсер сделал остановку, кочегарная команда только что сменилась. Они были после вахты изрядно уставшие. И — обратились к нам, зная, что мы против властей… Что делать?

С чего бы мне печалиться, не знаю, но только сижу на крылечке и печалюсь. Тепло в перелеске, дождинки стекают по кедровым иголкам. Этим славным капелюшечкам есть охота набрать по пути крупности, чтобы затем с иголок падать на землю звучно. Уж такие они славно тяжелые — ровно гирьки магазина леспромхозовского. Возьмут да шлепнут! Потом сызнова озвучатся. Надоело мне печалиться, пошел в хилый здешний урманчик. Лежат сучья корявые и там, и тут. Что сказать о них? Ну, в свое время отвалились от деревьев. Усеяли рыхлый песочек.

Я шагал еще несколько минут, пока не заметил трансформатор на курьих ножках и за ним — тропинку над каким-то ручьём, что тёк в сторону моря. Радости моей не было предела: сейчас увижу Каспий! Но пройдя несколько шагов, я заметил собаку. Породистый питбультерьер сидел спиной ко мне, и грустными глазами смотрел на меня, вывернув шею… "Отчего ты так грустишь, пёс", — хотел спросить я его, но промолчал. Всё же неловко заговаривать с незнакомыми собаками.

Райская философия. Самым не ревнивым мужем был Адам, а самой верной женой — Ева. Райские споры. "А ведь я бы мог жениться и на обезьяне", — сказал Адам. — "Да ни одна обезьяна на таком, как ты, не женится", — ответила Ева. Причины открытия Закона Архимеда. "Пошел в баню!" — сказала жена Архимеду и вытолкнула его за дверь. Тогда Архимед отправился мыться к соседям и, не жалея чужую воду, налил ванну до краев. Так, благодаря жене и жадности, Архимед и открыл свой закон.

И вот тут случилось совсем уж невероятное: Зинаида, этот бронетранспортёр с глазами, вместо того чтобы выдать в ответ привычный многоэтажный мат, от которого наверняка прокисали даже её годовые бухгалтерские отчёты, вдруг сразу сникла, шмыгнула своим могучим носом, опустила голову, и, не сказав ни слова, скрылась в дверях. Как это красиво говорится в любезных романах? «У героя от удивления отвалилась челюсть». Нет, у Ивана ничего отвалилось. Рано ещё отваливаться. Возраст ещё не подошёл. И волосы у него на голове дыбом не поднялись (там, честно говоря, уже и подниматься-то было нечему).

Я прикипела к нему всей душой и хотела бы этих прогулок, мучительно ждала его первого поцелуя, первого шага навстречу мне, — а ему завидовала местная шпана, мои дружки по разбойному детству. Они смеялись над его невинными прогулками, а он никогда не хотел примкнуть к нашей команде. И вот они вынесли страшный вердикт: мне надо расстаться с Агранатом! Или — или, я должна выбрать: он или они! Возглавлял шпану мой брат, мой близнец, человек одной крови и силы со мной, и разорвать с ним отношения я никак не могла.

На подоконнике стояло блюдечко с малиновым сиропом. Прилетела оса и давай над блюдечком кружиться. "А ну вали отсюда!" — сказал Дима. "Нет, не вали", — сказал его брат Леня. "Пусть летит в лес", — сказал Дима. "Нет, пусть здесь летает", — сказал Леня. Оса покружилась и села на блюдечко.